Неприметный холостяк. Переплет. Простак в стране чудес (сборник). Пелам Вудхаус

пошел прочь. На другой день я опять позволил себе пройтись за ним, опять то же самое, только на этот раз девушка вернулась из парка, верхом там ездила. Уставился он на нее во все глаза, а она вошла в дом. Тогда он уставился на дом, да так надолго застрял, что мне пришлось уйти, ведь нужно было обед готовить. Это я к чему все: когда придет мистер Финч, зависит от барышни. Если она возвращается, он задерживается на подольше. Так что вернуться он может каждую минуту. А может и до обеда не прийти.

      – Муллет, – задумчиво нахмурился Бимиш, – мне это не нравится.

      – Нет, сэр?

      – Похоже на любовь с первого взгляда.

      – Очень даже, сэр.

      – Вы читали мою брошюру «Разумный брак»?

      – Да знаете, сэр, то одно, то другое… по дому дел полно…

      – В этой брошюре я привожу веские аргументы против любви с первого взгляда.

      – Вот как, сэр?

      – Разоблачаю такую любовь как разновидность психоза. Брачные пары должны создаваться в результате разумного процесса. А что это за барышня?

      – Очень привлекательная, сэр.

      – Высокая? Низенькая? Крупная? Изящная?

      – Изящная, сэр. Такая, знаете, цыпочка…

      – Не употребляйте вульгаризмов! Вы хотите сказать, что она низенькая и толстая?

      – Нет, что вы, сэр! Какая там толстая! Просто куколка… как бы это?.. Симпампулечка.

      – Муллет, я не позволю, чтоб в моем присутствии так определяли человека. Понятия не имею, где вы набрались таких словечек, но у вас отвратительный, ужаснейший лексикон!.. Что еще?

      С выражением глубочайшей тревоги камердинер смотрел ему за спину.

      – Почему вы гримасничаете, Муллет? – Хамилтон обернулся. – А, Гарроуэй, наконец-то! Вы должны были прийти десять минут назад.

      2

      Полисмен тронул кепи. Он был долговязый, жилистый и выпирал из своей полицейской формы буграми в самых неожиданных местах, будто у Природы, взявшейся ваять констебля, остались излишки материала – и выбрасывать жалко, но и приладить к месту, не нарушая общего рисунка, не удалось. У него были крупные, узловатые, ярко-алые руки и те самые четыре или пять лишних дюймов шеи, из-за которых человека лишают чести участвовать в конкурсе красоты. Если взглянуть на него под определенным углом, то казалось, будто весь он – одно адамово яблоко. Зато глаза у него были голубые и очень добрые.

      – Извините за опоздание, мистер Бимиш, – начал он, – меня задержали в участке. – Он неуверенно вгляделся в Муллета. – Кажется, этого джентльмена я уже где-то встречал.

      – Что вы, что вы! – поспешно отрекся Муллет.

      – Лицо у вас какое-то знакомое…

      – В жизни вас не видел!

      – Подойдите сюда, Гарроуэй, – резко перебил их Хамилтон. – Некогда нам терять время на пустую болтовню. – И он повел полицейского к краю крыши. – Так. А теперь опишите, что вы видите? – И он широко раскинул руки.

      Взгляд полисмена устремился вдаль.

      – Вон вижу – «Лиловый цыпленок». Скоро мы наведем шороху в этом местечке.

      – Гарроуэй!

      – Сэр?

      – Я прилагаю немалые усилия,