Бить будет Катберт. Сердце обалдуя. Лорд Эмсворт и другие (сборник). Пелам Вудхаус

испытывала глубокую неприязнь, за это время также утроились. Деление жителей Зеленых Холмов на спортсменов и ценителей прекрасного стало заметней прежнего и приобрело размах Великого раскола. Обе секты относились друг к другу с враждебной прохладой.

      Каждый день давал новые поводы для разногласий. На беду, поле для гольфа, как раз по правую руку от четвертой метки, граничило с домом миссис Сметерст, куда часто зазывали местных знаменитостей, и громыхавшие оттуда взрывы аплодисментов загубили немало хороших ударов. А незадолго до начала нашей истории в гостиную миссис Сметерст со свистом ворвался лихо закрученный мяч и чуть было не оборвал головокружительную карьеру Рэймонда Парслоу Дивайна, стремительно восходящей звезды литературного мира (при виде мяча звезда подпрыгнула с места еще фута на полтора). Лети мяч на два дюйма правее – и Рэймонд непременно сыграл бы в ящик.

      Не успели гости опомниться, как раздался звонок в дверь, и за служанкой в гостиную проследовал приятного вида юноша в свитере и широких штанах. Извинившись, он изъявил твердое желание ударить по мячу с того места, где тот остановился. Чудом спасшийся лектор и его слушатели в немом изумлении наблюдали, как незнакомец залез на стол и начал примериваться к мячу. Последовавший за этим отказ мистера Дивайна продолжать лекцию где-либо кроме как под защитой подвальных стен, невзирая на все уговоры хозяйки, вконец испортил и вечер, и отношения между спортсменами и ценителями.

      Я упомянул об этом случае потому, что именно он свел Катберта Бэнкса с племянницей миссис Сметерст Аделиной. Когда Катберт – так звали юношу, по чьей вине мир чуть не потерял блистательного литератора, – послав мяч обратно на поле, спрыгнул со стола, он встретился глазами с пристально глядящей на него красивой девушкой. Надо сказать, что все смотрели на юношу довольно пристально, и пристальней других – Рэймонд Парслоу Дивайн, но никто больше не был красивой девушкой. Красота вообще редко гостила в литературном обществе Зеленых Холмов, и пылкому взору юноши Аделина Сметерст предстала жемчужиной среди обугленных головешек.

      Они не встречались раньше – Аделина только день как приехала к тетушке, – но в одном он был уверен: жизнь, даже с электричеством, насыпными дорожками и горячей водой, будет тосклива, если он не увидит ее вновь. Да, Катберт влюбился, и – к слову о том, что любовь делает с мужчиной, – не прошло и двадцати минут, как он с одного удара закатил мяч в одиннадцатую лунку и в три удара мастерски пересек четыреста ярдов, отделявшие его от двенадцатой.

      Позвольте пропустить все промежуточные ухаживания и перейти сразу к ежегодному благотворительному балу, единственному в год событию, где волк воистину живет с ягненком, барс лежит рядом с козленком, а спортсмены и ценители, забыв на время о старых обидах, становятся добрыми друзьями. Здесь Катберт сделал Аделине предложение, но увы, с литературных высот красавица и в бинокль бы его не разглядела.

      – Мистер Бэнкс, – холодно сказала она, – я буду с вами откровенна.

      – Выкладывайте