Гретель. Стивен Кинг

Она протянула администратору свой «Амекс».

      – Посыльный вам, видимо, не понадобится, – проговорил он, многозначительно глядя на ее футболку и шорты.

      – Я уезжала в спешке.

      – Поня-атно… – протянул администратор тоном, из которого следовало обратное.

      Эмили схватила ключ и быстро зашагала к лифту, с трудом подавляя желание побежать.

      2. Судя по голосу, ты плачешь

      Ей хотелось купить одежду: пару юбок, пару блузок, двое джинсов и шорты, но до шопинга следовало позвонить Генри и отцу в Таллахасси. Начать решила с отца. Телефон автопарка, где он работал, Эмили не помнила, зато номер сотового знала наизусть. Отец ответил после первого же гудка.

      – Привет, Эм, как ты? – закричал он под аккомпанемент рева моторов.

      Щекотливый на первый взгляд вопрос в тупик не поставил.

      – Пап, со мной все нормально. Я в отеле «Моррис», потому что, кажется, ушла от Генри.

      – Навсегда, или это пробный шар? – уточнил отец.

      Ни капли удивления в голосе: он воспринимал новости спокойно, что очень нравилось Эмили. Рев моторов стал тише, а потом заглох. Эмили представила, как папа входит в кабинет, закрывает дверь и, вероятно, берет ее портрет с заваленного всяким хламом стола.

      – Трудно сказать, но пока возвращаться не думаю.

      – Из-за чего поссорились?

      – Из-за бега.

      – Из-за бега?

      – Ну, не только, – вздохнула Эмили. – Порой одно на деле означает совсем другое, понимаешь? Или целые слои совсем другого.

      – Из-за ребенка, – заключил отец.

      Со дня внезапной смерти внучки он называл ее не Эми, а просто «ребенок».

      – Да, а еще из-за того, как я справляюсь с горем. Очевидно, совсем не так, как хотелось бы Генри, а вот мне вздумалось поступить по-своему.

      – Генри – хороший парень, но да, собственные взгляды у него имеются. Как же иначе?

      Эмили промолчала.

      – Я могу чем-то помочь?

      – Да, – сказала Эмили и объяснила, чем именно.

      Отец согласился. Эмили знала, что он согласится, но сперва выслушает ее историю до конца. Ей очень хотелось выговориться, а старый Расти Джексон слушать умел. Иначе он вряд ли превратился бы из рядового автомеханика в одного из самых важных людей университетского городка (в этом Эм уверяли другие, сам отец не стал бы хвастать ни перед дочерью, ни перед кем-то еще).

      – Я пришлю Мариэтту прибраться в доме, – сказал он.

      – Пап, не надо, я в состоянии прибраться сама.

      – Нет, там давно нужна генеральная уборка. Чертов дом закрыт почти целый год. С тех пор как умерла твоя мама, на Вермиллион-Ки я почти не выезжаю: в Таллахасси всегда дел невпроворот.

      Покойную жену, равно как и маленькую внучку, Расти по имени не называл. После похорон (Дебра Джексон умерла от рака яичников) она превратилась в «твою маму».

      «Ты точно не возражаешь?» – едва не вырывалось у Эм, но такие вопросы задают, когда просят об одолжении посторонних,