За 100 дней до тебя. Алиса Лойст

я о наших взаимоотношениях никогда не думала. Мы с Ванькой скорее напоминали двух закадычных дворовых товарищей. Сорванцов и любителей приколов. Но никак не пару.

      Нет. Покачала головой.

      Вечером опять уселась перед открытой тетрадью, решив – помимо описания, в общем, своего дня и внешних изменений – записать какие бы качества хотела воспитать и увидеть в себе. Как преобразиться внутренне.

      «Сегодня начался отсчет. И надеюсь, что меня уже несет и закручивает по спирали. Прямо в руки к моему счастью.

      Чтобы я хотела еще приобрести до этой судьбоносной встречи и вообще по жизни?

      Капельку утонченности, женственности глоток, бокал лоска, уверенности бутылку, целеустремленности, легкий пшик легкости.

      Ну, и остаться такой же непосредственной, открытой, безбашеной, живой, чувствующей.

      Да, с такой дикой смесью. И почаще повторять, что я все могу.

      Я могу все!».

      Мы не стали с Ванькой дожидаться окончания титров и среди первых вырвались из душного зала кинотеатра.

      Кто-то с раздражением поглядывал на нас. Но нам было все равно. Мышцы живота внизу немного побаливали. И не удивительно, почти весь сеанс я провела, корчась от смеха. Да, ходить со мной на триллеры и ужастики то еще удовольствие. Выбирались редко. Но американская киноиндустрия – наверное, чемпион по их производству – всегда дает хороший повод.

      Опять же на мое восприятие этого жанра повлиял старший брат с друзьями. И не лучшим вариантом было показывать страх в их присутствии. Поэтому включалась в обсуждение. Начала со временем замечать несоответствия. От этого напряжение и ужас почти пропадают. Теперь уже вместе мы кино не смотрим, только переписываемся иногда, делясь впечатлениями.

      – Чего хмыкаешь?

      – Подумала. Что мне везет на попутчиков в кино.

      – В каком смысле? Кто еще у тебя появился? А? Признавайся, кто мой соперник? Кто еще ходит с тобой в кино на ужастики?

      – Да никто. Кто еще кроме тебя выдержит мое комментирование? Это я брата имела в виду.

      – О, Боже, это двойной удар.

      – Если все так плохо, чего тебя тогда от смеха плющило?

      – Смеюсь я, ворчунья.

      – Я не ворчунья.

      – Ворчунья.

      – Ну, и тьфу на тебя!

      Загребла снега и кинула в него. Скроив злобно-мрачную мину, он тоже зачерпнул из ближайшего сугроба.

      – Ох, чувствую, кто-то сейчас будет просить пощады.

      – Я? Да никогда.

      – Война?

      – Война.

      И понеслось. Его первый бросок не совсем удался и задел только плечо. Мой второй был также удачен. Но вот по быстроте мы не уступали друг другу и палили почти без перерыва. Продвинулись в сторону детской площадки, чтобы не задеть проходивших мимо людей.

      С ног до головы в снегу, задыхающиеся от смеха, приостановились.

      – Ну, что Ванька сдаешься?

      – Русские не сдаются!

      И чего я совсем не ожидала, понесся на меня, как раненый кабан. Сбил с ног в сугроб. Отпихнув его в сторону, сдвинула съехавшую шапку с глаз.

      – Так нечестно.

      – Все честно.

      Навис