Принцесса Греза. Лада Лузина

Милосской до «Врат Ада» Родена. Блондинку же сама Катя, в последнее время серьезно увлекшаяся наукой о цветах, относила к породе вьюнков. Растениям, которым, чтоб подняться наверх, необходимо обвиться вокруг кого-то, но, обвившись, способным повалить могучее дерево. Губы жены депутата Мерсюкова были пухлы, черты миловидны, а глаза порой чересчур наивны, порой по-детски жестоки, порой по-лисьи хитры, но неизменно исполнены заученного презрения ко всем людям, вещам и явлениям несоответствующего сорта и класса.

      – Тут такая история. Ты не поверишь, – начала она после пары положенных светских реплик, включавших рекомендацию модного инструктора по йоге и убийственную характеристику нового косметического салона на Липках. – Примерно полгода назад меня отыскал мой дядя Кира… Кирилл. Троюродный. Я о нем никогда раньше не слышала. Конечно, я вначале подумала, он меня в каком-то журнале увидел, узнал, чья я жена, и денег хочет. А он, ты не поверишь, говорит мне, хочу тебе наследство оставить, больше никого из родных у нас с тобой нет. И, правда, отписал мне квартиру и умер… Квартира, не поверишь, в самом центре, на Стрелецкой. Хоть мне от нее ни холодно ни жарко. У нас самих два этажа на Прорезной и дом, еле успеваю всем заниматься. Ну, разве, сдавать ее, чтоб лишнюю тысячу на булавки иметь. И то не знаю. По-моему, геморроя там больше, чем дохода. Там же запущено, нужно все вывезти, сделать ремонт, обставить как-то. И нижнее помещение получить невозможно. Там библиотека совковая… Но нам буквально полчаса назад позвонили, намекнули, у нее такой спонсор – лучше не соваться… А какие там соседи, ты б знала! Кошмар! Но я не об этом… Когда дядя был жив, он рассказал мне о нашей родословной. Ты не поверишь… Я сама не поверила! Оказывается, мой родной прапрадед Жорж Олимпович Архангельский был дирижером в нашем оперном театре. И играл там вместе с Сарой Бернар. Ты знаешь, кто такая Сара Бернар? – настороженно уточнила она.

      – Легенда театра. Великая французская актриса эпохи Модерн, – лицо Дображанской, похожее на камею из слоновой кости, озарил интерес. Модерн был любимым коньком Катерины.

      – Какая ты умница! – возликовала блондинка. – Знаешь, сейчас так мало образованных, интеллигентных людей, – пожаловалась она, искренне и неприкрыто жалея о том, как трудно щеголять знакомством с Легендой пред теми, кто даже не слышал о ней, и обилии не слышавших среди ближайших знакомых. – А до революции Бернар приезжала к нам в Киев! На гастроли. И тут они с моим прадедом… – рассказчица сделала соответствующее намеку пикантное лицо, – …познакомились. Сейчас я тебе его покажу, – блондинка взяла в руки мобильный, и на плоском экране пред Катей предстал лихоусый мужчина с тростью, цветочной бутоньеркой в петлице и ровнейшим пробором на голове.

      – Красавец, – вежливо похвалила предка Катя.

      – Правда, красавец? И на меня так похож… Правда, похож? Хочешь, я его тебе сброшу? – охотно предложила праправнучка.

      – Давай, – на всякий случай согласилась Катерина, не зная, к чему приведет разговор. Музыкальная родословная жены депутата могла оказаться обычной пустышкой, а могла