Принцесса Греза. Лада Лузина

не виновата, – схватилась за сердце приятная дама в очках. – Я директор библиотеки… Я не позволю вам.

      – Пожарные? – раздалось сверху. – Возле уха тонконосой, капризногубой блондинки сверкнул золотой телефон, на лице прописалось четкое осознание, кто здесь самый умный и, само собой, самый красивый. – У нас кошка на дереве… То есть как не снимаете? Что значит только в американском кино? Странная логика. По-вашему, если у нас в стране не снимают кино, то и кошек не нужно снимать? Я, к вашему сведению, жена депутата Мерсюкова. Я поставлю этот вопрос. Я добьюсь, чтоб у нас снимали кино! И кошек тоже… А вас сняли с работы. Как ваша фамилия? Галя, пишите.

      В руках стоящей рядом невзрачной тетки в подвязанном на затылке цветастом платке образовалась ручка, лицо домработницы осталось устало-равнодушным. Ненадолго.

      Старик пригнулся, целясь в кошку капитальным трудом пролетарского пророка. С цирковой быстротой Даша Чуб сорвала с ноги ботинок а-ля Джонни Депп и запустила в окно старика. Стекло разлетелось. Голова деда исчезла. Дама-директор схватилась за грудь второю рукой.

      – Вы убили его? – прошептала она испуганно-жалобно.

      Сияющее азартом лицо старикашки вынырнуло из-под подоконника – в руках у него был пистолет.

      – Ах ты, дрянь!.. – грюкнул он. – В такую и пальнуть не жалко. Теперь я твою кыцю сам грохну.

      – Милиция! – закричали над ним. – Я жена депутата Мерсюкова. Тут человек грозится убить… У него оружие!

      – Наградное! – гордо крикнул старик. – Я вам не кто-нибудь… Я не таких учил. Только попробуй швырни свой сапог, – перевел он прицел на Дашу, уже сжимающую в руках второй ботинок. – Одной прошмандовкой будет меньше.

      Дама в очках по-рыбьи открыла рот и поспешно прикрыла его двумя ладонями, боясь, что случайный звук решит исход дела. Маша испуганно заморгала глазами.

      – Помогите! Спасите! Убивают!.. – истошно заголосила Галя в цветастом платке.

      – Ма-эу… Ма-эу… Ма-эу… – продолжала наяривать Пуфик.

      Единственной, кто проявил завидное спокойствие, была Даша Чуб – едва дед перевел пистолет на нее, она издала короткий смешок, точно тот сморозил очевидную глупость. И вдруг принялась неистово и лихо отплясывать, выделывая кренделя босыми ногами и напевая на мотив калинки-малинки:

      Стреляй же, стреляй же, стреляй в меня, дед,

      Стреляй в меня марксометатель и пед.

      Тебя не боюсь, не боюсь я ничуть,

      Стреляй же, стреляй давай в девичью гру-у-у-удь!..

      – но вместо того, чтоб рвануть рубаху на груди, живо высвободила из брюк край футболки, высоко задрала подол, соорудив таким образом упругий гамак, и крикнула:

      – Доця, давай, быстро прыгай сюда… Мама поймает!

      – От это-о стриптиз! – обалдел шагнувший во двор ушастый дворник при виде бесплатного топлес (под футболками Чуб отродясь не водилось белье).

      – Проститутка! – злобно гаркнул старик, не в силах, однако, оторвать взгляд от Дашиной четырехразмерной груди.

      – Проститутку убивают! – взвыла Галя.

      –