Никола Мокрый. Лада Лузина

одного вожака. Младшему из купающихся было лет десять, старшему – лет пятнадцать. Он, похоже, и был главарем. И именно из-за него, точнее одной его части, уже полностью оформившейся, удивительно крупной, Маша смотрела исключительно налево, на сказочного вида иву со скрученным в узел стволом. Направо, прямо и даже назад смотреть было неприлично.

      Мажор, аттестованный Чуб Николаем, тоже разделся догола, но демонстративно сел сзади – поодаль от них. Чуб сразу переместилась туда, и меж ними немедленно произошло возгорание в виде очередного жаркого спора.

      – …Смешная ты! Конечно, это можно купить, – врастяжку вещал он. – У нас под Киевом десять гектаров такого добра. Вот тебе речка, вот песок, вот деревья… А голых девок нагнать – не проблема.

      – Нагнать? – Чуб говорила быстро, глотая буквы, звеня от азарта. – Это ж все равно что секс с проституткой. А это, здесь, все по любви. В чем разница? В состоянии души. А состояние души – не купишь!

      – Если у мужчины есть деньги, по любви девки тоже охотно раздеваются, – он был совершенно искренен – неподдельно равнодушен, непритворно циничен. Видно, впрямь успел узнать цену «романтичной» любви.

      Николай качнул подбородком, указывая на соседнюю бухточку – туда, где за недостаточно густым, выбежавшим в воду кустом, плескались пять нагих девушек. Туда, куда постоянно косились мальчишки. Стоя по колено в воде, девицы играли в мяч, – не слишком умело, но заразительно весело, с визжаньями, криками, брызганьями и щекотаньем друг друга. Они были похожи на студенток или абитуриенток, сдавших, наконец, все экзамены и запоздало дорвавшихся до вожделенной летней свободы, еще не надеванной взрослости и отпускных приключений. Их неуспевшие загореть тела, перламутрово-белые, казались оттого еще более беззащитно-прельстительными.

      Внезапно сиреневый мяч девушек плюхнулся в мальчишескую бухту. С шумом и уханьем старший мальчишка бросился к нему, схватил, поднял над головой, но не бросил – крикнул.

      – А можно с вами? – на лице пятнадцатилетнего застыла смесь хулиганской наглости и подростковой неуверенности. В голосе звякнуло желание.

      Девушки дружно засмеялись.

      – Ну попробуй, рискни здоровьем… – задиристо и немного надменно сказала ему полногрудая блондинка с наглыми сизыми глазами.

      В мгновение две бухты стали двумя баскетбольными командами. Хотя на спорт это походило мало. Мальчишки то хамски пялились, то резко отводили глаза от голых грудей и других то и дело выныривающих из воды девичьих прелестей. Одни краснели и от стеснения держались в стороне, почти не принимая участия в игре, другие вели себя нарочито нахально. Старший, пятнадцатилетний, конечно же почитавший себя абсолютно взрослым мужчиной, пытался заигрывать с наглоглазой блондинкой и постоянно держаться к ней ближе, чтобы ненароком коснуться или нарочно и нагло пощупать. Блондинка, конечно же почитавшая его молочным мальцом, держала себя высокомерно. Девчонки непрерывно хихикали, показывая, что ничуть не стесняются малолетних «младенцев»,