Платформа. Мишель Уэльбек

умное, немного полное лицо, она смотрела на меня не мигая. Я заметил, что она и голову помыла. Никто не назвал бы ее дурнушкой; если хотите, она была даже хороша собой – помнится, мне очень нравились ливанки ее типа, – но глаза неизменно оставались злыми. Ее легко можно было вообразить спорящей о политике, а вот сострадающей – нет. Мне нечего было ей сказать. Я опустил голову. Вероятно немного смутившись, она заговорила первая:

      – Там что-нибудь интересное внизу?

      Она раздражала меня до такой степени, что я чуть не брякнул: «Бар со шлюхами», но потом все-таки соврал, так проще:

      – Нет, нет, не знаю, что-то вроде салона красоты…

      – Вы манкируете ужином-концертом, – не отставала эта гадина.

      – Вы тоже… – парировал я.

      Она помедлила с ответом, жеманно выдержала паузу.

      – Ах, знаете, я не любительница таких вещей… – продолжала она, поведя рукой на манер расиновской героини. – Это для туристов…

      Что она хотела этим сказать? Разве все остальное – не для туристов? Я снова еле сдержался, чтобы не съездить ей кулаком по роже. Она стояла посреди лестницы и загораживала мне проход; пришлось набраться терпения. Автор пламенных необузданных посланий, святой Иероним проявлял, когда требовали обстоятельства, христианское смирение и оттого был произведен в великие святые и отцы Церкви.

      «Традиционные тайские танцы», полагала она, зрелище для Жозетт и Рене, которых она в душе считала мещанами; я с ужасом понял, что она ищет во мне союзника. В самом деле, скоро наша группа двинется в глубь страны, мы поделимся на два лагеря и будем есть за двумя столами; настала пора определиться, с кем ты.

      – Н-да… – сказал я.

      И тут, откуда ни возьмись, на верху лестницы возник Робер. Он хотел спуститься. Я ловким движением уступил ему дорогу, поднявшись при этом на несколько ступенек. Перед тем как ускользнуть в ресторан, я обернулся: Жозиана стояла как вкопанная и не спускала глаз с Робера, а тот решительно направлялся в массажный салон.

      Бабетт и Леа хлопотали возле стола с овощами. Я кивнул им сухо в знак того, что их узнал, и положил себе батат. Надо думать, они тоже сочли тайские танцы нафталиновыми. Возвращаясь к своему столу, я обнаружил, что обе красотки сидят от меня в нескольких метрах. Леа была одета в футболку «Rage against the machine»{ Ярость против машин (англ.).} и облегающие джинсы-бермуды, Бабетт – в бесформенную хламиду из полос цветного шелка и прозрачной ткани между ними. Они оживленно щебетали, обсуждая, как мне показалось, нью-йоркские гостиницы. Не дай бог такую жену. Что, если сменить столик? Нет, это было бы вызывающе. Я просто сел за него с другой стороны, так, чтобы оказаться к ним спиной, заглотал ужин и пошел к себе в номер.

      Только я собрался принять ванну, как туда заявился таракан. Выбрал подходящее время, лучше не придумаешь. Скользил по кафелю, черт такой; я стал искать глазами тапок, хотя в душе понимал, что шансов разделаться с ним у меня немного. Стоит ли бороться? С тараканами, с хандрой? Даже Оон со своей потрясающе упругой пампушкой ничем не может помочь.