Эпоха лишних смыслов. Александра Гардт

мне это сразу не пришло в голову?

      Стараясь не смотреть на то, как они радостно обнимают друг друга – Макс сделался похож на ребенка, и мое сердце дрогнуло – я деловито вытащила из пакета три больших стакана. Так, один ему, один мне, один… Я сжала зубы посильнее. Один до краев был наполнен льдом.

      – Роза, познакомься, это моя мама, Елена Леонидовна.

      Я подняла взгляд на расцветшего Гамова, велела себе принять уже наконец-то приятную позу и выражение лица сделать попроще, улыбнулась – и подошла к ним обоим.

      – Очень приятно, – сказала я, и это почти не прозвучало ложью.

      Гамовская мама хохотнула – и поразительно изменилась.

      – Это непростое дитя, о котором я слышу от тебя вот уже на протяжении последнего года, решило, что я твоя любовница.

      Я просто взяла и уронила стакан со льдом на пол. Он рассыпался, правда, не весь, и Гамов изумленно переспросил:

      – Да ладно?

      Я присела, собирая разлетевшиеся льдинки и испытывая мучительное желание высыпать их себе за шиворот. Давненько не встречалась с такими проницательными женщинами. Минимизацию потерь надо было начинать прямо сейчас, а я понятия не имела, в какую сторону двигаться.

      – Я просто слишком много выпила вчера в честь вашего сына и позволила себе легкую неточность суждений, а потом, в самом деле, вы себя в зеркале видели?

      Самая жалкая тирада за последние пять с лишним лет; даже отъезд из Лондона и разговор с отцом потребовали меньше слов. Но мать Гамова вдруг легко рассмеялась, едва заметно светлея лицом:

      – Раз уж эта твоя прекрасная Оливинская такое говорит, впору поверить, а, Макс, что скажешь?

      Гамову мое никчемное оправдание тоже пришлось по вкусу. Я наконец дособирала льдинки и, не поднимая головы, ушла в ванную. Не хватало, чтобы они увидели мои пылающие щеки.

      Подсчеты я начала производить, простояв несколько мгновений внутри. Судя по всему, страшного ничего не случилось, и выводов никаких Гамов сделать не сумел. Минутку, а что это вообще за “год от тебя про нее слышу”?

      Любопытство – и невыносимое желание кофе – выгнало меня наружу.

      – …пригласи ее, даже не думай отказываться, я, конечно, обещала ничего не говорить о Рите…

      – Мам!

      Брови поднялись сами собой, и я усиленно закашляла еще в коридоре. Не хватало прийти в самый драматический момент. Неполадки в семье Гамовых? Не все радужно в Датском королевстве? Да как там эта фраза звучала в оригинале?

      Я зашла внутрь, изобразила самую смущенную из всех своих виноватых улыбок и устремилась к кофе.

      – Мы на минутку, – сказал Гамов и куда-то потащил свою прекрасную во всех отношениях маму.

      Не мудрствуя лукаво и отчаянно пытаясь не делать приятных выводов, я приложила к затылку остатки льда и приложилась к стакану с карамельным макиато. Мир очень быстро принялся светлеть, и я вспомнила, как поцеловала Макса в небритую щеку, а на губах почему-то осталась сладость, хотя пахло от него чем-то очень горьким и невыносимо сексуальным.

      Стакан