Капсула времени. Анна Драницына

страшно бесили меня.

      – Привет! – сказала Ирина. – Фу, ну, и вонища у тебя! Открой окно, и пойдем-ка прогуляемся под луной.

      Мы пошли с ней в парк неподалеку, молча уселись на скамейку. Ирина попросила подождать ее минуту и вернулась с пакетами из «Макдоналдса».

      – Держи. Жрать хочу, умираю!

      – Еда для «жиробасов»?

      – Ага, гадость. Но иногда так хочется.

      – Зачем вы пришли?

      – Соскучилась. Ты же знаешь, мне всегда нравились твои безумные сочинения. Я их до сих пор храню. Знаешь, я решила написать пьесу. Собираю истории. Думаю, вот Лиса, необычная девочка, наверняка расскажет что-то интересное.

      – Про что пьеса?

      – Про лису, волка и злого паука.

      – По диким животным я главный спец. Это вы по адресу.

      – Не сомневалась даже.

      Мы сидели с ней на спинке скамейки, потому что кто-то натоптал на сиденье грязными ботами, и жевали бургеры, запивая апельсиновым соком. «Жиробасная» еда неожиданно пробудила мой аппетит, до этого я пару дней жила на сушках, что тайно притащил мне брателло с кухни, и воде.

      – Вы не говорили им?

      – Про что?

      – Про школу?

      – А? Нет. Меня, кстати, тоже выгнали. Буквально через неделю после тебя.

      – А че так?

      – Ты же знаешь Паучиху! Она пыталась унизить при мне двух первоклашек в коридоре, я заступилась, и вот результат. Но все к лучшему. Знаешь, я поняла одну вещь. Если тебя что-то реально бесит в работе или людях, с которыми ты работаешь, надо срочно это менять. В этом плане ты оказалась куда более взрослой, чем я. Плюнула на все и хлопнула дверью. А я все ждала до последнего, что все наладится, что Паучиха подобреет, деньги перестанут править миром. И я так привыкла жить в этом состоянии вечного ожидания, что не заметила, как постарела. Так обидно. Ты уже дряхлый пень, а мир все тот же. Жадный и несправедливый.

      – И куда вы теперь?

      – Не знаю. Хорошо бы в театр устроиться. Я согласна на любую роль, хоть стакан воды на блюде выносить.

      – У вас реально талант. И театр звучит лучше, чем школа, уж поверьте.

      – Мать говорит, ты сильно тоскуешь по отцу?

      – Он мне не отец. Друг.

      – Почти то же самое. Отец далеко не всегда бывает биологический. Тут важно родство души. Попросту говоря, любовь. – Ирина некоторое время пристально рассматривала свой маникюр, потом сказала: – Когда моя мама умерла, мне было семь. Я с горя перестала есть, и меня отправили в больницу. Там запихали в меня всяких капельниц с питательной смесью, но ничего не помогало. Мое тело таяло на глазах, и врачи уже готовили мою тетку к худшему. Потому что знаешь, Лиска, если ребенок не хочет жить, он может спокойно уйти куда хочет, взрослые ничего не смогут с этим поделать. Если ребенок по какой-либо причине расхотел жить – это очень страшно. Многие люди теряются от того, что тело ребенка, еще вчера абсолютно здоровое, вдруг начинает умирать. Без всяких диагнозов, болезней, симптомов. Взрослые так не умеют, даже если очень захотят.

      – Почему?

      – Их