Темнота в солнечный день. Александр Бушков

в лучших домах Лондона…

      – А я эту приговорку еще по Миусску помню…

      – Марина, сядем болтать – мы еще столько всякого вспомним…

      Про очередь на товарном дворе он нисколечко не врал – правда, рассказал не всё. Но то, о чем он умолчал, – уже не Маринина печаль. Да и для него никакая не печаль…

      К застоявшемуся мотоциклу он вернулся часа через два – за болтовней о недалеком миусском прошлом время пролетело незаметно. Он и дольше бы проболтал с такой русалкой, но пора было и сдавать смену.

      Застегнул шлем, сел на мотоцикл, но движка не включал – закурил и пускал дым, мечтательно глядя в пространство, благо за забором начинался огромный пустырь (собственно, тут город и кончался), так что пространства хватало в самом прямом смысле.

      Молодая безалаберная кровь бушевала, когда он представлял себе Марину в том самом джинсовом платьице, на котором он медленно расстегивал фирменные пуговицы. Или снимал с нее красный халатик. По его разумению, в таких мыслях не было ничего плохого. Слепая, конечно, но не от рождения. Вспоминая все, что она сказала, точнее, мимоходом обронила, не нужно быть Шерлоком Холмсом или Эмилем Боевым, чтобы быстро сделать наверняка полностью соответствовавшие истине выводы…

      Курить она бросила, когда перестала получать удовольствие от табака, год с лишним назад. Значит, и ослепла не так уж давно. «С лишним» – это не полтора и уж тем более не два. Можно с уверенностью предположить, что это связано с какой-то аварией на мотоцикле. Она ведь сама сказала: «Любила полихачить… вот и долихачилась». Значит, не пассажиркой сидела, а сама за рулем была…

      Прошлым летом с ним могло произойти то же самое. Причем абсолютно не по его вине, никакого лихачества: поворачивал по всем правилам, не выше чем на тридцати – но кто же знал, что какая-то сука пролила там масло? Пятно масла на дороге для мотоциклиста – полный амбец. Произошло примерно то же самое, что в первом «Фантомасе» – разве что он кувыркнулся не так крепко, как тот французский мусор, – но все равно мотоцикл моментально снесло, и Мите удалось сделать все, чтоб он не полетел кувырком, а пошел боком. На его везение, выбросило не на дорогу, под колеса встречным машинам, а на неасфальтированную обочину. На его невезение, приложился так, что единственный раз в жизни стекла очков разлетелись на кучу осколков. На его везение, Митя, когда увидел, что тормознет его не кто иной, как старый могучий тополь, вовремя зажмурился. Осколочками порезало не только скулы и лоб, но и щеки. Седенький врач в травмпункте, куда Митя приехал в жутком облике (все лицо в засохшей крови), отмывая его физиономию, где перевязывая, где прилепляя пластырем тампоны, изрядно поворчал насчет бесшабашных рокеров, слушать ничего не желая о машинном масле на дороге. А напоследок сказал:

      – Вы, молодой человек, гоняйте осмотрительнее. В вашем случае, не зажмурься вы вовремя, непременно осколки попали бы в глаза. А после этого часто слепнут с потерей зрения на сто процентов. И никакая операция не поможет, если повреждены сетчатка или зрительные нервы, а порой и то и другое. Потеря зрения на сто