Год Оракула. Чарльз Соул

аппаратуры… кладовка, а не жилье.

      В единственном кресле сидел Хамза Шейх. Сияющие глаза, коротко стриженные волосы, ослепительно-белые зубы.

      – Эти все вопросы больше ничего не значат, – сказал он. – Все, что нам было нужно, мы из них вытащили. Это теперь просто шум.

      – Для людей, которые их посылали, они наверняка значат много, – возразил Уилл.

      – Ты можешь ответить хоть на какие-то?

      – Нет.

      – Тогда не вини себя. На эти вопросы никогда ответов не было. Не стоит себя грызть только потому, что люди хотят что-то знать.

      – Да тут логикой не поможешь, – ответил Уилл. – Я… ну плохо мне от этого. Что мы людям даем надежду на что-то, чего никогда не исполним.

      Хамза снова посмотрел на лэптоп, открытый на журнальном столике, рядом с разлохмаченными пачками бумаг, папками, заполненными информацией о людях, с которыми они собирались говорить, таблицами.

      – Давай лучше соберись, – сказал он, внося обновленные цифры в какую-то экранную таблицу. – Сегодня самый важный день нашей жизни. Если у нас получится, сможешь помочь кому хочешь. Ни в чем себе не отказывай, брат.

      Уилл начал басовую партию на висящем на шее инструменте – повторяющаяся мелодия из четырех нот.

      – Я этот мотив знаю, – сказал Хамза, не поднимая глаз от клавиатуры. – Как называется?

      – Это «O’Jays», – сказал Уилл. – «For the Love of Money».

      – Ага, моя любимая, – отозвался Хамза. – Иди сюда, уже почти время.

      Уилл подошел к дивану и сел, сняв бас с шеи и прислонив к подушкам. Шевельнув стопку бумаги на журнальном столике, достал свой лэптоп, – почти такой же потертый, как сам столик, – и блокнот Оракула.

      Открыв компьютер, он взял блокнот и поднял его вверх, показывая Хамзе, – как бродячий проповедник, воздевающий Библию перед публикой.

      – Перед тем как мы это сделаем, – сказал он, – давай все проговорим еще раз. Последний раз.

      Он опустил блокнот, сворачивая его в руке.

      – Ты думаешь, это… в этом все дело? В этом причина, почему мне посланы были эти предсказания? Всего лишь – деньги?

      Хамза убрал руки с клавиатуры и тяжело вздохнул:

      – Ладно, Уилл. Последний раз. – Он поднял взгляд, глядя прямо на Уилла: – Нам предоставляется возможность, которой я в жизни своей вообразить не мог. Настолько огромная, что я бросил работу, чтобы тебе помочь. Работу в инвестиционном банке, которая мне в неудачные годы давала бонус в четверть миллиона чистыми. Такая грандиозная, что я соврал жене, почему я это сделал. Я оставляю в стороне тот факт, что мы с тобой уже больше десяти лет лучшие друзья и что я ожидал большего доверия, чем ты сейчас проявляешь.

      – Хамза, не надо, это не… – начал Уилл, но Хамза поднял руку, и Уилл замолчал, не договорив.

      – Равным образом я не говорю о том, что тебе это нужно намного больше, чем мне. Я не буду говорить об этом, потому что со стороны твоего лучшего друга это было бы грубо. Тем не менее…

      Хамза потянулся за блокнотом, Уилл его отдернул. Наступила пауза – оба они обдумывали этот рефлекторный жест. Хамза медленно опустил руку, не сводя взгляда с