Расплата. Елена Феникс

не так просто. Наверно, мать права: обида залегла уж очень глубоко. Мила нехотя провернула ключ в замке, открыла дверь и отшатнулась: на пороге стоял… Валерий. При виде его Мила поняла: весь бред, которым она пыталась занять свою голову, был нужен ей лишь затем, чтобы не думать о поведении этого человека там, в редакции.

      – Ворота забыла закрыть? Привет, – он, как ни в чем не бывало, чмокнул Милу в щеку, от чего она остолбенела, и прошел в гостиную. – Покормишь меня? Я зверски голоден!

      – Еще чего! Что ты себе воображаешь? Как ты вообще посмел явиться ко мне?! Да еще без звонка! А если муж вернется?

      – И что? Я всего-навсего твой сослуживец, который заботится о твоем бизнесе так, что даже на ночь глядя, приезжает за консультацией. Не полный же он придурок, чтобы принять меня за твоего любовника!

      – Что ты хочешь этим сказать? На разницу в возрасте намекаешь?

      – Не намекаю. Прямо говорю: хочу видеть свою Милашку молодой, красивой и чтобы грудь торчком стояла!

      – Да ты…, – Мила даже задохнулась от ярости. – Ты меня сегодня предал, позволил этим уродам обсуждать меня, мое лицо… Ты смеялся вместе с ними! Ты не пошел за мной сразу после того, как я застала вас за этим подлым разговором! Ты убивал меня молчанием, чтобы добить теперь, придя ко мне домой!

      – Ой-ой-ой! Какой высокий стиль! Ни за что не поверю, что ты чувствуешь то же, что и говоришь. Но когда я тебе объясню логику своего поведения, ты, как умная бизнес-леди, оценишь меня правильно.

      Мила нервно подошла к окну и уставилась на улицу:

      – Мне и без твоих объяснений все ясно. Я сегодня не занималась работой, притом, что мой рабочий день стоит десятки тысяч баксов. Это раз. И это – твой долг передо мной. Мне сегодня в офисе был причинен моральный ущерб, нанесен удар по имиджу. Ты при сем присутствовал и на мою защиту не встал. Это два. И хорошо, если только присутствовал, а не инициировал! Это три. Ты сподвиг меня на поездку в клинику пластической хирургии, где я по определению не могла услышать ничего приятного. Это четыре.

      Тут Мила замялась: говорить Валерию про диагноз или умолчать? Кто их знает, этих мужиков, вдруг он после этого сообщения испугается заниматься с ней любовью? А она еще точно не решила, выставить его за дверь, в том числе и рабочую, или из их романа что-то путное получится?! А если не получится и она об этом догадается раньше, чем Валерий раскроет карты, то не поиграть с ним в кошки-мышки, не подставить его, не отомстить, чтоб мало не показалось, в этом Мила себе отказать не могла.

      Валерий расценил возникшую паузу как руководство к действию.

      – Глупая ты у меня! Какая же ты глупая! – он обхватил Милу своими огромными ручищами и закружил по комнате. – Но за это я тебя и люблю. Ну, просто больше жизни люблю. Вот скажи ты мне сейчас: «А ну-ка, милый, ложись-ка ты сам под нож, «нарисуй» себе новые ноздри, и я ведь лягу! Ради тебя лягу! И плевать на затраченное время, на деньги, если тебе этого хочется, если ты хочешь меня видеть красивее, чем создала