Песнь для Близнецов. Евгения Петровна Белякова

Представители Ордена Древа и Ордена Близнецов, пожалуй, держали себя скромнее других – они не обсуждали новость, только переглядывались.

      Маркиз Этье потер в задумчивости подбородок и, перегнувшись через стол, отвел в сторону пышный фазаний хвост, маячащий перед глазами. Кивнул банкиру Хельгорду, и встав из-за стола, отошел к камину.

      – Пожалуй, нам лучше уйти сейчас, друг мой, – сказал он банкиру. Тот согласно кивнул и они покинули зал.

      Они с Хельгордом направились в Казначейство. Если предстоит передел земель, работать придется много. Следовало подготовиться, вызвать служащих и наточить много перьев. Вскоре за ними замок покинули и жрецы – их замучили расспросами.

      Шольц же, услышав слова короля, удовлетворенно улыбнулся.

      Гринер все-таки скинул с себя мантию, но корону оставил, и Розу тоже. Он появился в зале Совета первым, сел в высокое кресло с изображением оленя на верхушке спинки, скрестил руки на груди и стал ждать. Зал освещали десятки канделябров.

      «Готов?»

      «Нет. Но ведь все равно это надо сделать».

      Гринер посмотрел на руки. Они не дрожали. И сердце не колотилось, как бешеное. Он даже не вспотел.

      «Наверное, ты повзрослел».

      Гринер знал, что это не так. Вернее… может, он и повзрослел, просто… После того, что случилось тогда, на холме, занесенном снегом, вряд ли что-нибудь сможет его испугать.

      Но эту мысль он произносить не стал, даже внутри.

      Бароны заходили по одному, держась друг от друга как можно дальше. Кланялись, садились на свои места – на спинках сидений были вышиты их гербы, – и, все утыкались взглядом в стол, кроме барона Уилсонсона и его сыновей. Графы зашли по двое, расселись быстро и устремили глаза на короля.

      – Война закончилась. Нашей победой. – Веско сказал король. – Это хорошо.

      Спорить было не с чем, и члены Совета согласно закивали.

      – Но дома, в королевстве, творится демоны знают что. И причины этому лежат глубоко. – Его Величество сделал паузу, обводя присутствующих тяжелым взглядом. – Я могу только догадываться, что за темные мысли и желания толкнули барона Боклэра на предательство короны и своей страны. И подозреваю, что основной причиной была жадность.

      На лицах баронов отразилось сомнение. Не то чтобы они считали Боклэра бессребреником, просто думали, что вряд ли дело было только в жадности. Графы слушали короля внимательно, Тьерри чуть улыбнулся и покосился на Огги.

      – Алчность толкнула Келмворта и Верендарта на пособничество. Могу ли я доверять своему Совету, когда вы только и думаете, как бы захапать побольше? – Король повысил голос. – Это надо прекратить.

      Почти все снова согласно закивали. И только старый Уилсонсон подумал: «Если они думают, что достаточно потрясти скорбно головой, и на этом все закончится, то они дураки». А Тьерри обеспокоенно посмотрел на Недвига.

      Дориан встал, оперся о стол и навис над ним. Вид его не сулил ничего хорошего.

      – Я определяю земли предателей короне.

      И без