Противостояние. Стивен Кинг

технологического института? Бостонским врачам? Нью-йоркским адвокатам? А ведь их размеры ничем не примечательны – настоящие поместья на побережье принадлежат людям, состояния которых измеряются семи– и восьмизначными числами. Но когда владельцы приедут сюда, самый низкий айкью на Прибрежной улице будет у Гаса, сторожа автостоянки. Дети будут кататься на десятискоростных велосипедах, как у Джесси, есть с родителями лобстеров, посещать театр Оганкуита, прогуливаться в теплых летних сумерках по Главной улице, пытаясь сойти за местных». Фрэнни выискивала всплески синего между налезающими друг на друга домами, отдавая себе отчет, что ее глаза вновь затуманены пленкой слез. Маленьким белым плачущим облачком.

      Они приехали на стоянку, и Гас помахал им. Они помахали ему в ответ.

      – Извини, что ударил тебя, – сказал Джесси глухо. – Я не хотел.

      – Знаю. Ты возвращаешься в Портленд?

      – На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Принимать решение должна ты, Фрэн. Если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.

      – Это сознательный каламбур?

      – Нет, совсем нет. – Он подался к ней и целомудренно поцеловал. – Я люблю тебя, Фрэн.

      «Я не верю тебе, – подумала она. – Я нисколько не верю тебе сейчас… но принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах».

      – Хорошо, – ровным голосом ответила она.

      – Мотель «Маяк». Позвони, если захочешь.

      – Ладно. – Она пересела за руль и внезапно почувствовала, как сильно устала. Прикушенный язык ужасно болел.

      Он подошел к велосипеду, зацепленному за металлический поручень, повернулся к ней:

      – Мне бы очень хотелось, чтобы ты позвонила.

      Она деланно улыбнулась:

      – Посмотрим. Пока, Джесс.

      Фрэнни завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке в сторону шоссе, которое тянулось вдоль побережья. Она видела Джесси, все еще стоявшего рядом с велосипедом на фоне океана, и второй раз за этот день мысленно обвинила его в том, что он точно знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз ощутила не раздражение, а легкую грусть. Она ехала, гадая, сможет ли когда-нибудь воспринимать океан так же, как раньше, прежде чем все это произошло. Язык по-прежнему болел. Фрэн опустила боковое стекло пониже и сплюнула. На этот раз прозрачной слюной. Воздух пропитывал соленый запах океана, запах горьких слез.

      Глава 3

      Норм Бруэтт проснулся в четверть одиннадцатого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся из радиоприемника на кухне.

      Он подошел к двери во двор, как был, в мешковатых трусах и майке, и заорал:

      – Мелюзга, а ну заткнулись немедленно!

      На мгновение воцарилась тишина. Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого ссорились. Всякий раз, когда Норм смотрел на детей, его словно раздирало надвое. Сердце ныло от того, что его дети ходят в обносках, полученных в подарок от Армии спасения, наподобие тех, какие носили дети ниггеров в восточной части Арнетта. Но в то же время Норма захлестывал ужасный, исступленный