Восемь лет до весны. Владимир Колычев

уберем, – заявил Виталик и усмехнулся.

      Взгляд у него замаслился, заблестел, дыхание участилось. Он протолкнул шлюху мимо Саньки и закрылся с ней в комнате. Нетрудно было догадаться, чем он там собрался с ней заняться.

      Я и сам заколотился изнутри, где-то стало жарко, где-то твердо, а внизу живота все это слилось в одно. Грязная затасканная шлюха возбудила меня до неприличия. Мое сознание стекло в область животных чувств, и я ничего не мог с собой поделать.

      – Хочешь? – спросил Санька, кивком показав на закрытую дверь.

      Слова застряли у меня в горле, а кивнуть я боялся. Одно неосторожное движение могло взорвать меня изнутри. Во всяком случае, я чувствовал такую опасность.

      – Хочешь, – заявил Санька, глумливо хмыкнул и прошел на кухню.

      Я шагнул туда следом за ним.

      Там было грязно, на столе засохла всякая мерзость, на полу пепел, банка из-под кофе забита окурками, в мойке громоздилась посуда.

      – Ты уберешься тут? – спросил Санька, в упор глядя на меня.

      Голая шлюха вывела меня из душевного равновесия, а братец мог добавить. Если Санька хотел ударить меня в живот, то лучшего случая и не придумаешь. Но бить меня он не стал.

      – Нет, – зло, сквозь зубы процедил я.

      Да, я в своей семье как прокаженный. Сомнительные дела меня не прельщали, в школе я делал успехи, маму любил больше, чем отца, помогал ей по мере сил и возможностей. Но это же не значит, что меня можно макать в грязь лицом.

      – Нет?

      – Нет!

      Санька мог жестоко меня избить прямо на месте. Я это понимал, но уступать ему не собирался. Лучше ходить с выбитыми зубами, чем убираться за какой-то шлюхой.

      – Тогда Дуську заставь это сделать.

      – Дуську?

      Теперь я знал, как зовут эту возбуждающую грязь.

      – Скоро клиенты пойдут. На хате должно быть чисто. – Санька достал из кармана пачку сигарет, встряхнул, протянул мне.

      Я взял сигарету и шлепнул себя по карманам, давая понять, что ни спичек у меня нет, ни зажигалки.

      – Много мы за нее не просим, пять долларов за раз, десятку за час. За день стольник снимаем. А ей только пожрать и дозу на ночь, чтобы от ломки не сдохла.

      Санька подал мне блестящую облатку. Я не сразу понял, что это такое, и поднес к ней кончик сигареты, собираясь от нее прикурить.

      Санька засмеялся, протянул мне зажигалку и заявил:

      – Дурень! Без этой штуки к Дуське не ходи. Сечешь?

      Конечно же, я понимал, о чем шла речь, и даже знал, как этой штукой пользоваться. Нет там ничего сложного. Наверное. В гости к Дуське зайти смог бы. У других же это как-то получалось. Виталик вполне сумел, если судить по стонам, которые доносились из комнаты.

      Только вот не должен я был идти в гости. Скотство это. Все то, чем занимались мои старшие братья.

      – Она же беременная! – заявил я, наконец-то закурил и вернул брату зажигалку.

      – И что? – Санька удивленно повел бровью.

      – Нельзя, когда баба беременна!

      – А ты что, акушерка?

      – Я