Мёртвая зона. Стивен Кинг

по маске, левая сторона которой изображала доброго доктора Джекила, а свирепая правая – жестокого Хайда. Интересно, как далеко зайдут их отношения ко Дню благодарения? Или к Рождеству?

      От этой мысли Сару охватило приятное возбуждение. Джонни, совершенно нормальный и славный парень, нравился ей.

      Сара снова бросила взгляд на маску: жуткая гримаса Хайда словно вырастала из приятного лица Джекила, как раковая опухоль. Нанесенная сверху флуоресцентная краска светилась в темноте.

      А что такое «нормальный»? Ничем не примечательный и в общем-то никакой! Хотя нет – будь он таким «нормальным», разве ему пришло бы в голову надеть эту маску в классе и рассчитывать, что там сохранится порядок? Как ребята могут называть его Франкенштейном и при этом уважать и любить? И что такое «нормальный»?

      Если он захочет провести со мной ночь, я, наверное, соглашусь.

      При этой мысли на душе у Сары потеплело, будто она вспомнила о доме.

      – Чему ты улыбаешься?

      – Ничему. – Она бросила маску на диван.

      – Нет, правда… Чему-то приятному?

      – Джонни! – Сара положила руки ему на грудь и встала на цыпочки, чтобы поцеловать. – Есть вещи, о которых не говорят. Поехали!

      2

      Они задержались в вестибюле, пока Джонни застегивал куртку, и взгляд Сары снова скользнул по плакату «Забастовка!» со сжатым кулаком на пылающем фоне.

      – В этом году студенты снова выйдут протестовать, – пояснил он, проследив за ее взглядом.

      – Из-за войны?

      – На этот раз не только. Вьетнам, призыв резервистов и расстрел в Кентском университете всколыхнули многих. Сомневаюсь, что когда-нибудь раньше в аудиториях сидело так мало тихонь.

      – Это ты о ком?

      – О тех, кто думает только об учебе, кому наплевать на систему, лишь бы она обеспечила им годовой доход в десять тысяч долларов. О тех, кому ни до чего нет дела и кого волнует только собственная шкура. Но их времена прошли. Люди проснулись. И грядут большие перемены!

      – Тебе это так важно? Даже после диплома?

      Он выпрямился и расправил плечи.

      – Мадам, я – Смит, выпускник Университета Мэна 70-го года. Плоть от плоти старого Мэна.

      Сара улыбнулась:

      – Ладно, пошли. Я хочу покататься на аттракционах, пока их еще не закрыли.

      – Отлично! – Он взял ее за руку. – У меня как раз за углом припаркована твоя машина.

      – И еще у тебя восемь долларов! Нас ждет чудесный вечер.

      Несмотря на затянутое облаками небо, дождя не было, и для конца октября погода стояла довольно теплая. Сквозь облака пробивался месяц. Джонни обнял Сару за плечо, и она прильнула к нему.

      – Знаешь, Сара, я постоянно думаю о тебе, – вдруг произнес он, как бы между прочим. Но именно «как бы». Ее сердце замерло, а потом сильно забилось.

      – Правда?

      – Наверное, этот Дэн причинил тебе много боли, верно?

      – Не знаю, – призналась она.

      Мигавший желтым светофор в квартале за ними отбрасывал