Разорванная пара. Маргарита Дюжева

заметались в панике, побросали дешевое бухло, разорались, бросились врассыпную. Кто-то повалился на пол, запутавшись в своих пьяных ногах, кто-то перекинулся, а мои драли всех без разбору. Не до смерти, а так, чтобы обездвижить, размазать. Мне было противно мараться об этих недооборотней. Одного сбил, налетев грудью, полоснул зубами по боку, раздирая шкуру. Мне нужен их главный.

      И тут грянул выстрел, эхом разнесся по пустынному заброшенному складу, а следом визг раненого волка.

      Моего!

      И голос их предводителя:

      – Так их, братцы, застрелим, как свиней!

      Кровавая пелена перед глазами. Никто не смеет причинять вред моей стае! Ринулся, на стрелявшего, уже целившегося в другого волка. Вцепился зубами и оторвал кисть вместе с оружием, потом в рожу вонзился, превращая в месиво. Вкус чужой крови окончательно пробудил зверя. Лютого, голодного, безжалостного, рвущего без сомнений и раздумий, ловящего дикий кайф, когда зубы впиваются в чужую плоть.

      Кто-то из противников содрал решетку с люка, пытаясь улизнуть от расправы, но его мои парни настигли, разодрав в клочья за считанные секунды, отбросив в сторону первоначальную сдержанность. Они видели меня, чувствовали меня, поддавались моему безумию, превращая карательную миссию в дикую бойню.

      – Главного не трогать! – прорычал на весь зал. – Он мой!

      Мужик, обернувшись крупным седым волком, кое-как отбивался, ряды его приспешников с каждым мигом редели. Наконец, раскидав всех, проложил дорогу к этой сволочи и, оскалившись, пошел на него. Он спину выпрямил, окинул меня гордым, но мутным взглядом. Дебил. Прайму не смотрят в глаза, потому что если он взгляд поймает, то уже не вырваться, как ни дергайся. Жирный боров этого не знал. Все, сука, знают, а он не знал! Зарычал и на меня бросился, да через шаг на пол завалился, скуля от боли, лапами бетон, залитый волчьей кровью, царапал. Остатки его людей замерли, не понимая, почему предводитель катается по полу и скулит, как шавка дворовая.

      Все. Игры закончились.

      Обернувшись человеком, шагнул к нему и, пренебрежительно пнув в бок, приказал:

      – Оборачивайся, живо!

      Он перекинулся через силу, еще пытаясь сопротивляться, конвульсивно дергая лапами. На четвереньках еле удержался, потом поднялся, прижимая руку к разодранному боку, вперился в меня взглядом, полным ненависти, с каждым мигом все больше власти над собой давая.

      – Как вы нас нашли? – прохрипел он, дыхнув смрадным запахом перегара.

      – Легко. Мозгов спрятаться нормально вам не хватило.

      – Мы – гордый клан! Мы не прятались! Нам нечего бояться. Мы здесь не для этого.

      – Так и я пришел не для того, чтобы в остроумии упражняться. Ты и твои отморозки два моих объекта псу под хвост спустили.

      – Твои объекты на моей земле стояли!

      – Да? – протянул с деланным изумлением. – Вот это новость.

      – Ты захватил силой то, что тебе не принадлежало!

      – Кто-то застрял в лихих девяностых?