Вся правда о Муллинерах (сборник). Пелам Вудхаус

Нет. Насколько помню, очень маленькую. Всего две полные рюмки среднего размера.

      – Ох!

      – А почему вас это интересует, мой милый?

      – Да так. Никакой особой причины. Просто вы мне показались чуточку странноватым там, на водосточной трубе.

      Епископ слегка огорчился:

      – Так, значит, вас не обманула наша э… невинная хитрость?

      – Нет.

      – Мы с директором вышли подышать воздухом, – объяснил епископ, – и он потерял ключ. Как прекрасна по ночам Природа, Муллинер! Темные бездонные небеса, легкий ветерок, будто нашептывающий вам на ушко свои секреты, благоухание юных растений.

      – Да, – сказал Августин и немного помолчал. – С утра тут началась порядочная заварушка. Вчера ночью кто-то покрасил статую лорда Хемела Хемпстедского.

      – Неужели?

      – Да.

      – Ну, что же, – снисходительно промолвил епископ, – мальчики остаются мальчиками.

      – Крайне таинственное происшествие.

      – Бесспорно, бесспорно. Однако, в конце-то концов, Муллинер, разве сама Жизнь не тайна?

      – Но особая таинственность заключается в том, что на голове статуи обнаружили вашу шляпу.

      Епископ вздрогнул:

      – Как!

      – Стопроцентно.

      – Муллинер, – сказал епископ, – оставьте меня, мне надо кое о чем поразмыслить.

      Он торопливо оделся и немеющими пальцами кое-как застегнул гетры. Теперь он вспомнил все. Да-да, он надел шляпу на голову статуи. В тот момент эта мысль казалась превосходной, и он ей не противился. Как мало в момент совершения самых, казалось бы, обычных действий мы думаем о том, сколь далеко идущими могут оказаться их последствия!

      Директор как раз наставлял шестой класс в премудростях греческого, и епископ не находил себе места, пока в двенадцать тридцать удар колокола не возвестил начала получасовой перемены. Он замер у окна, изнывая от нетерпения, и скоро в кабинет вошел директор – тяжелой походкой человека, которого что-то гнетет.

      – Ну?! – вскричал епископ, едва он переступил порог.

      Директор сбросил шапочку и мантию, после чего рухнул в кресло.

      – Не могу понять, – простонал он, – какое безумие владело мной вчера ночью.

      Епископ был очень расстроен, но подобное слабодушие не могло его не возмутить.

      – Я отказываюсь вас понимать, господин директор, – сказал он сухо. – Наш долг требовал выкрасить статую в знак протеста против неоправданного возвеличивания того, кто, как мы оба знаем, был школьной язвой.

      – И полагаю, ваш долг требовал оставить вашу шляпу на ее голове?

      – Вот тут, – признал епископ, – я, возможно, зашел слишком далеко. – Он кашлянул. – А это предположительно необдуманное действие пробудило подозрения у власть имущих?

      – Они не знают, что и подумать.

      – Какова позиция попечительского совета?

      – Они требуют, чтобы я отыскал виновника. И намекают на самые неприятные последствия, если я его им не представлю.

      – То есть они лишат