Контакт. Александр Немченко

инаторы были признаны небезопасными, и вместо них на внешней стороне обшивки стали устанавливать камеры, изображения с которых проецируются на стенки кают. Исследования нескольких видных психологов показали, что вот такие импровизированные иллюминаторы помогают людям легче переносить космические путешествия.

      – Мы уже прилетели, так что не успеем доиграть, – сказал я, подходя к стеклянному столику, стоящему посреди каюты.

      – Ничего, залетать в ангар будем еще минут десять, а мне до победы осталось два хода.

      Черт, как же надоела его привычка сообщать, когда он победит! И если в начале путешествия меня забавляла такая самоуверенность, то сейчас, когда во всех сыгранных партиях Кшиштоф ни разу не ошибся в прогнозе, эта его манера уже дико раздражала. Я глянул на шахматную доску, мои губы расползлись в улыбке. Ага, похоже, на этот раз он ошибся. Неосмотрительно поставив шах ферзем, он подставился под удар моего коня.

      – Вижу, под конец полета мне все-таки удастся тебя победить.

      Схватив коня, я лихо сбил ферзя с доски, самодовольно улыбнулся и только в этот момент увидел хитрый огонек в глазах соперника. Я почувствовал неладное, но было уже поздно. Его ладья смела коня, поставив шах, и все, что мне оставалось, – это уйти в сторону, а разгром довершил слон.

      – Шах и мат, – объявил Кшиштоф.

      Я поднял взгляд. По другую сторону столика застыл высокий широкоплечий мужчина. Он торжествующе улыбался. У него густая рыжая борода и усы, а также лысая, как коленка, голова. С этой его улыбкой он больше похож на какого-нибудь пирата семнадцатого века, нежели на знаменитого астрофизика. Кшиштоф Вуйчик – мой сосед по каюте и будущий коллега по экспедиции на Европу.

      Я откинулся на стуле, голографическое изображение шахматной доски исчезло. До чего же дошли технологии! Изображение шахматной доски и фигурок было таким, что не отличишь от настоящих, да и передача тактильных ощущений на столь высоком уровне, что кажется, будто я и вправду беру в руки настоящую фигурку. До сих пор чувствую прикосновение деревянной текстуры к кончикам пальцев.

      – Еще партию?

      – Нет, хватит с меня на сегодня, – устало улыбнувшись, отказался я.

      Кшиштоф пожал плечами, поднялся из-за стола.

      – Пойду тогда возьму себе попить. Тебе что-то захватить?

      – Апельсинового сока, если можно.

      Когда дверь каюты с легким шипением закрылась за астрофизиком, я вновь перевел взгляд на проецируемое на стену изображение. Спутник уже не видно, обзор закрыла станция. Вот огромная дыра – вход в ангар, но скоро она уйдет из обзора, так как корабль повернется к ней носом. Чтобы увидеть вход, придется включать изображение с передних камер.

      И что же меня заставило покинуть уютную Землю и полететь в такую даль – к Юпитеру? Огромный гонорар? Возможность каких-то немыслимых открытий?

      Когда две недели назад мне позвонили и предложили отправиться в экспедицию на Европу, нужно было сразу отказаться. Но в тот момент я поинтересовался, почему они обратились именно ко мне, ведь имеется множество микробиологов и получше. На что собеседник ответил, что меня порекомендовала Валентина Хань.

      После этих слов я уже не смог отказаться. Встреча с Валентиной волновала едва ли не сильнее, чем перспектива открытий на Европе. Однако какие могут быть открытия на этом ледяном шаре с толщей воды в виде мантии? Обнаружение примитивных микроорганизмов? Нет, несомненно, открытие жизни где-то еще помимо Земли – вещь великая, но не настолько волнующая, как встреча с бывшей женой.

      Раздалось шипение, на пороге появился Кшиштоф. В здоровенных, как пара лопат, ладонях зажато по маленькому стаканчику. Ну, это только кажется, что они маленькие, на фоне таких-то лапищ.

      Поставив стакан с соком передо мной, он проследовал к шкафчику. Свои вещи я собрал еще полчаса назад, а вот Кшиштоф, похоже, из тех людей, кто предпочитает собираться в последние минуты. Отпив томатного сока, он поставил стакан на маленький столик рядом с койкой и начал не спеша складывать вещи.

      – Внимание, мы прибываем на станцию Исследователь-12, – раздался мелодичный женский голос.

      – А ты не выглядишь взволнованным, – заметил Кшиштоф.

      Я глянул на здоровенного астрофизика. Он сноровисто уложил одежду в сумку, нажал на небольшую кнопку, и края сумки словно слиплись, став единым целым. Я слышал, лет сто назад в начале двадцать первого века сумки закрывали с помощью приспособления, которое называли молнией. Не случись лет семьдесят назад мирового кризиса, наверняка технологии сейчас продвинулись бы далеко вперед, и никаких сумок с одеждами вообще не было бы. Хотя тогда и мир бы был совсем иным, и я не уверен, что он был бы таким прекрасным, как сейчас.

      – А почему я должен быть взволнован?

      – Как же? Нас ждет удивительная экспедиция! Когда мы обнародуем наш доклад, мы совершим прорыв в будущее! – воскликнул он. Глаза Кшиштофа сияют, он даже задышал часто, а лицо раскраснелось. – Постой, только не говори мне, что ты не в курсе.

      – В курсе чего? – спросил я, почувствовав