День смерти. Кэти Райх

и Юбер представляли две противоположности по телосложению, как контрастные оттенки в палитре. Патолог – высокий и поджарый, с вытянутым лицом, напоминавшим морду ищейки. Следователь – круглый во всех смыслах слова. Я видела Юбера в горизонтали, а Ламанша – в вертикали.

      Юбер кивнул, и три подбородка заволновались над шарфом.

      – Наверху.

      – Еще кто-нибудь?

      – Пока нет, но мы еще не закончили нижний уровень. Пожар был гораздо сильнее в задней части дома. Возможно, что-то взорвалось в комнате рядом с кухней. Там выгорело все, пол провалился.

      – Видели тела?

      – Нет еще. Жду допуска наверх. Начальник пожарной команды хочет убедиться, что там безопасно.

      Я разделяла опасения начальника.

      Мы молча стояли, разглядывая пожарище. Прошло время. Я шевелила пальцами рук и ног, пытаясь прогнать холод. Наконец по лестнице спустились трое пожарных. Они были в касках и защитных масках и выглядели так, будто искали химическое оружие.

      – Все нормально, – объявил последний пожарный, расстегивая и снимая маску. – Теперь можете подниматься. Только смотрите, куда ступаете, и не снимайте каски. Чертов потолок может обрушиться. Пол в порядке.

      Пожарный пошел к двери, потом обернулся:

      – Они в комнате слева.

      Мы с Юбером и Ламаншем осторожно поднялись наверх, под ногами скрипели осколки стекла и обугленных камней. У меня уже образовался ледяной ком в животе и появилось ощущение пустоты в груди. Несмотря на свою профессию, я так и не могу привыкнуть к виду насильственной смерти.

      Наверху одна дверь вела налево, другая – направо, прямо находилась ванная. Хотя по сравнению с первым этажом дыма было много, вещи здесь остались почти нетронутыми.

      Слева в дверном проеме виднелись стул, шкаф и край двухъярусной кровати. На последней – ноги. Мы с Ламаншем зашли в комнату слева, Юбер завернул в правую дверь.

      Задняя стена обгорела наполовину, кое-где в цветастых обоях зияли мелкие дыры. Балки превратились в уголь, поверхность стала грубой и пузырчатой, как кожа крокодила. «Аллигаторная», – напишут специалисты по пожарам. Обугленные и замерзшие обломки под ногами, все покрыто сажей.

      Ламанш медленно огляделся, потом вытащил из кармана крошечный диктофон. Назвал дату, время и место и начал описывать жертвы.

      Тела лежали на двухъярусных кроватях, которые стояли углом в дальнем конце комнаты, между ними умещался маленький стол. Странно, но оба человека были полностью одеты, хотя дым и сажа скрывали покрой одежды и половые различия трупов. Жертва у задней стены носила теннисные туфли; тот, что у боковой стены, умер в носках. Я заметила, что один спортивный носок наполовину сполз, обнажив обугленную лодыжку. Кончик носка нелепо свисал с пальцев. Обе жертвы – взрослые люди. Один, кажется, более крепкий, чем второй.

      – Жертва номер один, – продолжал Ламанш.

      Я заставила себя взглянуть поближе. Жертва номер один высоко подняла руки, будто приготовившись к удару. Поза кулачного бойца.