Vita Nostra. Марина и Сергей Дяченко

пошел бы, – сказала Сашка.

      Костя удивленно на нее покосился.

      – Мой отец ушел, когда я была маленькой, – сообщила Сашка. – В другую семью… И больше не показывался. Всю жизнь мы с мамой. Всегда – с мамой. И… самый большой страх, знаешь, какой? Что с ней что-то случится. Я вот вспоминаю, что делал и что говорил Фарит… он ведь напрямую не грозил. Он позволил моему страху – как бы самому – высвободиться и меня накрыть. Полностью. И мой страх привел меня сюда… и держит здесь. И будет держать.

      Улица вдруг оборвалась. Сашка и Костя миновали два последних, по виду нежилых дома и ни с того ни с сего вышли на берег небольшой, но относительно чистой речки. Трава подходила к самому берегу. На деревянных мостках стоял рыбак в просторной куртке с капюшоном.

      – Ух ты, – сказал Костя. – Может, и купаться можно?

      Сашка спустилась вслед за ним к воде. Трава льнула к ногам. Покачивались камыши, на противоположном берегу квакали лягушки. Костя уселся на поваленное дерево, старое, потерявшее кору, кое-где покрытое мхом. Сашка опустилась рядом.

      – Интересно, здесь что-то ловится? – спросил Костя, понизив голос. – Я одно время фанат был… И на зимнюю рыбалку ездил, и…

      Рыбак сильно дернул леску. Над водой взлетела серебряная рыбешка размером с ладонь, сорвалась с крючка и упала к Сашкиным ногам. Запрыгала на траве. Рыбак обернулся.

      На этот раз на нем не было очков. Карие глаза Фарита Коженникова смотрели вполне радушно.

      – Добрый вечер, Александра. Добрый вечер, Костя. Саша, подай мне рыбку, пожалуйста.

      Сашка поднялась. Наклонилась. Рыбина дрожала у нее в ладони; размахнувшись, Сашка изо всех сил швырнула ее в воду. Разошлись круги. На ладони осталось несколько чешуек.

      – А теперь ловите, – сказала Сашка звенящим голосом. – Только ноги не промочите.

      Коженников ухмыльнулся. Положил удочку на траву. Расстегнув куртку, уселся на поваленный ствол рядом с сыном. Сашка осталась стоять. Костя напрягся, но встать не решился.

      – Как учеба? Однокурсники, преподаватели, – осваиваетесь?

      – Я вас ненавижу, – сказала Сашка, – и найду способ с вами рассчитаться. Не сейчас. Потом.

      Коженников рассеянно кивнул:

      – Понимаю. Мы вернемся к этому разговору… через некоторое время. Костя, ты тоже меня ненавидишь?

      – Вот что меня интересует, – сказал Костя, нервно потирая колено. – Ты в самом деле… ты можешь делать так, чтобы явь становилась сном? Или это гипноз? Или еще какой-то фокус?

      По-прежнему улыбаясь, Коженников развел руками, как бы говоря – ну вот, так получилось.

      – И ты можешь управлять несчастными случаями? – продолжал Костя. – Люди заболевают, умирают, попадают под машины…

      – Тот, кто управляет парусом, управляет ветром или нет?

      – Дешевый софизм, – вставила Сашка.

      – Все дело в том, – Коженников мельком на нее взглянул, – какой случай считать несчастным, а какой – счастливым. А этого, ребята, вы знать никак не можете.

      – Зато вы за нас знаете, – снова вмешалась Сашка.

      – А