Развод и девичья фамилия. Татьяна Устинова

так это даже хорошо. Я только вчера смотрела рейтинги, и мы опять на первом месте. Мы самый читаемый журнал, Костик, а Батурин, между прочим, тут днюет и ночует, контролирует ситуацию.

      – Лучше бы он дома ночевал, черт его побери, а ситуацию я и без него проконтролирую! Я… потом тебе скажу.

      – Что? – насторожилась Кира.

      – Потом, – морщась, повторил Костик и зачем-то показал глазами на потолок. Кира посмотрела. Потолок как потолок, ничего особенного.

      – Потом, – повторил Костик с нажимом, – я тут такое узнал…

      – Что?

      – Батурин, – выговорил он одними губами, без звука, – потом.

      – Костик, – осведомилась Кира, – мы играем в войну?

      Он снова завел глаза к потолку и беспокойно шевельнулся в кресле.

      – Я к тебе сегодня приеду, – объявил он неожиданно громко после своего трепетного шепота, – вечером, часов после девяти. Поговорим.

      – Здрасте! – сказала Кира и с неудовольствием услышала в этом «здрасте» интонации бывшего мужа, – ты ко мне приедешь! Я… не готова.

      – Да ладно! – вдруг развеселился Костик. – Я к тебе сто раз приезжал, и ты всегда была готова. А теперь что? Или у тебя любовник ночует?

      – Любовника выставить не проблема, – ответила Кира небрежно, – я просто не люблю никакой горячки. Давай завтра.

      – Нет, – твердо заявил Костик, – сегодня. Мне надо с тобой поговорить. Я на самом деле как-то не очень понимаю, что мне делать дальше. Я тебе расскажу, и мы вместе подумаем.

      Кира посмотрела ему в лицо. Лицо было красивое – по обыкновению, и очень обеспокоенное – против обыкновения.

      – Ну хорошо, – согласилась она и пожала плечами под безупречной кашемировой водолазкой, – приезжай.

      – А любовник?

      – Выставлю.

      – Ну и отлично. Слушай, посмотри за меня первую полосу, что там в колонке главного редактора наваляли, а?

      – Ты что, – удивилась Кира, – не сам писал?

      – Нет, – буркнул Костик, – Верочка писала. Я замотался что-то.

      – Верочка?! – изумилась Кира. – В твоей колонке?! Господи, а почему я не могла написать?! Или Батурин?! Как бы ты с ним ни лаялся, он бы все равно лучше Верочки написал!

      – Кира! – закричал шеф и даже головой затряс, как эпилептик. – Я тебя умоляю, посмотри колонку! Если надо, перепиши! И иди отсюда, а?! У меня в два совещание в Минпечати, и еще эта должна прийти… дура из отдела новостей!

      – Какая… дура из отдела новостей?

      – Да бог ее знает! – как бы совсем потерялся шеф. – Ну, дура! Молодая такая! Она в прошлый раз президента назвала Василий Васильевич! Ко мне прибегает Магда Израилевна, приносит материал и говорит: «Не знаю, что делать, второй раз за неделю такие ляпы! А уволить не могу, папочка у нее!»

      – Аллочка, что ли? – сообразила Кира.

      – Да не знаю я! Не редакция, а публичный дом: Верочка, Аллочка, Розочка…

      – Магда Израилевна, – подсказала Кира. Ей стало смешно.

      Конечно, корреспонденту столичного политического еженедельника «Старая площадь»