Развод и девичья фамилия. Татьяна Устинова

растаял.

      Он растаял не только на улице, но и на Кириных руках и ногах, и замороженное горло отпустило, и стало тепло и легко, и она засмеялась во сне, потому что там наконец-то все стало на свои места, и, хотя она толком не поняла, что случилось, было ясно, что все хорошо.

      Все хорошо… Все хорошо…

      – Мама!!!

      Откуда-то во сне взялся ее сын. Откуда он мог там взяться, Кира не знала – она ведь уложила его! Дала «Новопассит» и уложила.

      – Мама!! Ты где?!

      И тут она проснулась.

      Утро, поняла она. Позднее.

      Так, все ясно. Я опоздала на работу. Катастрофа. Конец света.

      Однако оказалось, это еще не конец света. Конец света был впереди.

      Она лежала на боку, прижатая спиной к кому-то, кто обнимал ее обеими руками и глубоко и беззвучно дышал. В панике она ощупала руки, как в игре с завязыванием глаз, и моментально поняла, чьи они. Она бы узнала их не то что с закрытыми глазами. Она узнала бы их, даже если бы неожиданно стала глухой, слепой и заодно потеряла обоняние и осязание.

      Вот почему снег растаял так быстро! Никакой снег на свете, даже ледяной антарктический панцирь не выдержал бы температуры, которая возникала, когда ее обнимал муж.

      Нет, бывший муж.

      Он дышал ей в шею тепло и щекотно, как дышал много лет, и держал крепко, прижав спиной к себе, и тяжелые смуглые руки уверенно и спокойно лежали на ней, и именно поэтому она проспала остаток ночи без всяких кошмаров и чувствовала себя такой счастливой.

      Господи, что это?.. Что это такое?! Это неправильно! Это неправильно от начала до конца!

      Почему он… здесь?! Почему он с ней спит?!!

      – Мама!! – надрывался за дверью Тим. – Мам, ты что, ушла, что ли?!

      – Я не ушла, – пискнула Кира, – я еще не встала! Подожди, я сейчас!..

      Это была большая ошибка. Ее сын, не страдающий никакими комплексами, радостно подбежал к двери – она слышала его приближающийся топот и зажмурилась – и распахнул ее.

      – Здорово, мам! Слушай, а школу-то мы проспали… – Он замолчал на полуслове, рот у него открылся, глаза стали круглыми и блестящими, и он вдруг улыбнулся идиотской улыбкой человека, внезапно открывшего формулу счастья.

      Кира застонала и сделала энергичное движение, пытаясь спихнуть с себя тяжелые руки, но не тут-то было. Бывший муж расслабленно хрюкнул, порылся носом в ее волосах и прижал еще крепче. Голыми ногами Кира чувствовала джинсовую шершавость – слава богу, хоть штаны не снял! – а под джинсами все было набухшим и твердым, как всегда по утрам. Кире внезапно стало жарко. Так жарко, что взмокла шея.

      – Тим, сейчас же закрой дверь. Я встаю. Сколько времени?

      – Полдесятого. Мам, а папа…

      – Тим, я не хочу никаких разговоров!

      Вот что теперь ей делать?!

      Что было сил она вдавила локоть Сергею в ребра, и он опять хрюкнул, на этот раз обиженно.

      – Тим, быстро ставь чайник! Черт побери, мне надо на работу! Тим, закрой дверь и умойся!

      – Я давно умылся, – ответил он и ухмыльнулся, как щенок. – Мам, а папа…

      – Тимка!!

      – Да-да. Чайник.