Эридан. Реванш. Демиан Ковтун

сам выбрал время и место своей гибели. Он понял, что проиграл после того как потерял Ауттеру, но решил сделать это поражение своей победой. Я всадил клинок в его мертвое тело, я видел как он закрывает свои пустые глаза и как тошнотворная улыбка сползает с его лица, но… его сила после смерти стала моей. Некромантское проклятие поразило меня, вошло в мое тело и навечно поселилось в моей душе. С победой над Нардиксом я получил и то от чего он веками хотел избавиться сам.

      Когда я вернулся на поле брани, чтобы объявить о победе над некромантом, то не увидел ни единого живого человека. Все мои воины пали. Я так сильно хотел их возвращения, что пробудил в себе нечто, что отобрал у некроманта. Мертвецы на моих глазах начали подниматься, вставать с земли и становиться передо мной на колени. Мои павшие воины, мои отряды возвращались с потустороннего мира, чтобы присягнуть мне. Но это были уже не они, Эридан. Нечисть, ходячие мертвецы. Их гниющие тела и отсутствующие взгляды не имели ничего схожего с моей великой и непобедимой армией. Я начал рубить их, беспощадно бить каждого из них. Я кричал, проклинал все на свете и уничтожал их. Нет, они не сопротивлялись, они только смирно стояли и смотрели на меня, Эридан. Только стояли и смотрели…

      – И ты вернулся в Родергам? – в недоумении спросил его Эридан.

      – Вернулся, – кивнул Аладас. Он продолжал смотреть вдаль и избегал смотреть на лорда. Похоже, прежде он ни с кем не делился этими воспоминаниями. – Уходил с легионами, а вернулся один. Разве это была победа, скажи, Эридан? Победа, которой я забил первый гвоздь в свою могилу. Победа, которая не принесла мне ровным счетом ничего. Доверие и любовь моего народа ко мне была утрачены навсегда. Меня назвали носителем смерти…

      Не прошло и пары лет как о моем проклятии поползли слухи. Многие тогда захотели отделиться от империи, но зная какой ценой мне досталась эта земля я не позволил им сделать этого. Напротив, я стал укреплять империю, возводить новые города, я попытался вернуть расположение народа, но тщетно. Чем дальше я заходил в построении империи, тем больше войн и раздоров приходилось на мою голову, и тем сильнее я нагнетал людскую злобу. Все мои враги с жадностью начали смотреть в мою сторону и завидовать, завидовать, завидовать… Другие же, просто хотели убить меня, уничтожить, как они говорили «проклятого императора», «владыку мертвецов и берсерка». Империя начала распадаться. И я просто был не в состоянии совладать со всем этим в одиночку…

      – У тебя есть… та сила сейчас? – осторожно спросил Эридан.

      Аладас сдержанно кивнул, а затем ответил:

      – Здесь, – он снова указал на солнечное сплетение. – Есть лишь тьма…

      Аладасу было сложно продолжать говорить и он отвернулся, а Эридан больше не стал задавать лишних вопросов.

      – А как ты нашел меня? Следил все это время? – наконец спросил Эридан, прервав собственные размышления.

      Аладас утвердительно кивнул и сказал:

      – Приглядывал. Мне это слово больше