Капканы и империи. Аксана Азреталиевна Шогенова

моей памяти выдали именно это воспоминание.

      Удивительно, что первыми на открытия гения отзываются злодеи или душегубы. И понеслись фашисты к Николе Тесле, охотясь за его изобретениями, ан нет! Никола Тесла ненавидел их, он взял и предал огню всё, что могло пригодиться фашистам в их чёрном деле.

      А Альфред Нобель, изобретший динамит? Генералы царской армии стали задумываться как применять изобретение Нобеля, а революционеры уже использовали его в целях убийства Александра II.

      За 20 секунд «полета» мозг столько всего выдал, напомнил!

      Часть 2

      В комнате находился Кургого Атажукин – верховный князь Кабарды. Его внимание привлёк большой «солнечный зайчик», появившийся на стене. Световое пятно быстро увеличивалось в размерах, будто озаряя всё вокруг, потом появился и я. «Солнечник зайчик» неспешно исчез.

      Атажукин устремил свой взгляд на меня и молчал в недоумении.

      – Да, – подумал я, про себя – а нервы у него крепкие!

      Я находился в небольшом помещении с окнами из бычьего пузыря на потолке. Под потолком тянулись балки, которые явно несли не эстетическую, а практическую значимость. Справа от входной двери висела конская упряжь и плеть. В комнате стоял традиционный круглый «áна»17 на трёх ножках и вокруг него – стулья. Над входной дверью висела подкова: по древнему поверью, подкова символизировала собой счастье. Вся утварь в помещении свидетельствовала о том, что я оказался исключительно в мужской половине дома. По стенам висели щиты и традиционные черкесские кинжалы. Казалось. что стены декорировал воин: вокруг некоторых щитов с обоих сторон помещались воинские кинжалы, а вокруг других щитов – парадно–церемониальные доспехи с кинжалами, были ещё и детские кинжалы. Видимо эти кинжалы род Кургоко передавал из поколения в поколение, сохраняя память о предках, и обучая подрастающее мужское поколение горской доблести. Висели ещё и диковинные арбалеты, напоминая мне рыцарские покои из художественных фильмов.

      У одной из стен был шкаф с открытыми полками. Нижний стеллаж занимал кувшин с удивительной резьбой. Рядом со шкафом помещалась высокая скамья, вероятно, для удобства застелённая бурками. Это был угол воина – наездника, в данном случае – правителя Кабарды.

      Кургоко Атажукин предстал передо мной мужчиной лет 50–55 в аккуратной бородке с проседью и в черкеске цвета слоновой кости.

      Представляю, как нелепо я выглядел в его глазах! Костюмчик, брючки и туфли, странный рюкзак на безбородом и безусом отроке!

      Я поднес правую ладонь к сердцу, слегка наклонил голову в знак почтения и поприветствовал его на адыгском наречьи: – Добрый день, уважаемый князь Кургоко Атажукин! Прибыл к Вам с позволения Всевышнего с особой миссией. – начал я.

      После упоминания Всевышнего, адыг, стоявший с гордой осанкой, вытянулся в струнку.

      – Я ваш потомок, и я явился из будущего.

      – Что?! – переспросил Атажукин. – Из будущего? Разве такое возможно?

      – Да,

17

Άна – стол.