А КАПЕЛЛА. Ариадна Юнн

из душных школьных коридоров на такую долгожданную свободу, они сразу же решили не тратить время попусту. Смекалка и еще раз смекалка! И вот результат: они, имея при себе достаточно приличные деньги, наконец-то почувствовали себя взрослыми. Ведь с самого начала этой заварухи они были совершенно уверены в том, что именно деньги дают настоящую независимость. И в первую очередь от родителей.

      А еще существовала огромная армия симпатичных девушек, которым нравились щедрые мужчины, а не какие-то сосунки-первокурсники.

      Так что их путь был сколь прост – столь и рискован. Но отказаться от него они были уже не в силах.

      Разгульные вечеринки – вино, сигареты с ментолом (в те времена очень круто!), поездки за город большими шумными компаниями… Всё это было так здорово! По-взрослому! Быть в центре внимания, сорить деньгами, влюблять в себя девчонок… Все эти «раскрашенные куклы» тогда были пределом их мечтаний! Стыдно вспоминать!

      А их собственные прически? Господи! И кто только надоумил их выкраситься в эти невероятные цвета?!

      Филя, естественно, был круче всех! Его чернющая шевелюра узкой полосой, прямо вдоль пробора, была окрашена в ярко-ярко-рыжий цвет. И почему он только решил, что этот идиотизм вообще может кому-то нравиться? Но он был невероятно горд собой!

      …Жизнь налаживалась…

      Но им постоянно необходимы были всё новые и новые средства.

      Так что ночь за ночью они снова и снова совершали свои разбойные вылазки.

      Что это было? Романтика? Скорее невероятная глупость! А на языке закона – попросту воровство!

      О чём они только думали? Особенно он, когда покупал оружие – настоящий боевой обрез?!

      А еще они угнали чью-то новенькую «Волгу»! Прямо среди бела дня! От какого-то министерства… Зачем?

      О, вот это была погоня! Как в кино!

      Правда, через несколько кварталов машину пришлось, конечно же, бросить. И они даже каким-то чудом еще и умудрились сбежать от ментов…

      … Хотя, как выяснилось, ненадолго…

      …Сначала ему показалось, что всё происходящее – это просто кошмарный сон.

      Его вели по длинным тюремным коридорам, от тусклого освещения которых и липкой сырости на стенах его начало невероятно тошнить, а от бесконечной вереницы металлических лестниц и зияющих пустотой пролетов ужасно кружилась голова.

      Сердце билось часто-часто. В ушах звенели гулкие шаги конвоя.

      «Спокойно, надо просто сосредоточиться, – твердил себе Филя, – скоро наступит утро, и я проснусь».

      Но шаг. Еще шаг. Опять и снова… Уже испуганный и несмелый. И с каждым мгновением становилось всё страшней и страшней, а хмурые тюремные коридоры – всё длиннее и длиннее.

      Всё произошло так быстро, что он даже не успел опомниться, как очутился сначала в КПЗ, а потом, через двое суток, – уже здесь, в СИЗО. На Арсенальной…

      За ним приехали под утро, когда весь город еще мирно спал, беззаботно досматривая сновидения.

      Мать убито смотрела, как два опера бесцеремонно обыскивают его комнату.

      Отец, мертвенно-бледный,