Рыцарь, наследник, принЦ. Морган Райс

ГЛАВА ПЯТАЯ

       ГЛАВА ШЕСТАЯ

       ГЛАВА СЕДЬМАЯ

       ГЛАВА ВОСЬМАЯ

       ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

       ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

       ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

       ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

      ГЛАВА ПЕРВАЯ

      Даже если бы все дворяне Делоса не смотрели сейчас на Таноса, он всё равно бы испытывал мандраж жениха в день своей свадьбы. Он стоял у алтаря, установленного в самом большом праздничном зале замка, и каким-то образом ему удавалось держаться на ногах, но только потому, что его армейская выдержка помогала ему не выдавать собственного страха. Стоя перед всеми этими людьми, он чувствовал, как его желудок будто сдавливает тисками.

      Танос осматривал помещение, пока ждал свою невесту. Весь зал был задрапирован в белый шёлк и сиял бриллиантами, едва ли глаз мог сфокусироваться на поверхности, которая бы не блестела. Даже слуги, снующие между дворян, были облачены в одежды, которые заставили бы почувствовать себя бедно большинство купцов. Сами же дворяне будто сошли со страниц бардовской сказки, они были задрапированы в шёлк и бархат, с которых чуть ли не сыпалось золото и серебро.

      Для Таноса это было слишком; однако права голоса в подобной ситуации он не имел. Дворяне Делоса играли свадьбы по правилам короля и королевы, да и что-то менее вычурное разочаровало бы его невесту. Он оглянулся и увидел их: король Клавдий и королева Афина сидели вместе на тронах, вырезанных из железного дерева и покрытых сусальным золотом. Они светились от гордости, явно восхищённые его решением взять в жёны ту, кого они для него выбрали.

      Первосвященник, одетый в золотую мантию, отражающую солнечные лучи, стоял рядом с ним. Он казался добрым человеком, и Танос, чувствуя себя более одиноким, чем когда-либо, хотел отвести его в сторону и спросить: что делать, когда ты не уверен, что принадлежишь тому месту, в котором находишься?

      Но он не мог.

      Танос нервничал не только