Миримон. Любовь Николаевна Коробейникова

обронил перчатку, но бабушка из соседнего дома, гулявшая в этот момент со своей старой таксой, окрикнула его.

      Такса лаяла как сумасшедшая, видимо приняла перчатку за свою добычу, и Стефан опасливо притормозил, вернувшись назад.

      – Матильда, да что с тобой такое, фу! – прикрикнула на собаку хозяйка и оттащила ее за поводок подальше. Мальчик торопливо схватил перчатку, сунул ее в карман, и побежал догонять маму с сестрой.

      – Как ты думаешь, найдётся ли Федя? – тяжело вздохнув, поинтересовалась Агата.

      – Ваш Федя сидит за каким-нибудь шкафом или комодом, и я надеюсь, к нашему возвращению ничего не погрызет, – заметила мама, торопливо заходя в калитку детского сада.

      – Он наверняка захочет есть и погрызет, – покачал головой Стефан, – лучше бы мы остались дома и отыскали его.

      – Я и так постоянно опаздываю на работу, Стефан, а если задержусь вечером, вы опять останетесь последние не забранные дети. Лучше не опаздывать. До вечера, милые, будьте умницами, – сказала, чмокнув их в щёки мама, и выпорхнула за дверь, оставив тонкий запах своих духов в воздухе, отчего стало еще грустнее.

      Агата поторопила брата, застегивающего сандалии, и они, взявшись за руки, зашли в группу, как всегда их ждал удивительный новый день. Но насколько удивительным он окажется, они и представить себе не могли.

      Все началось на прогулке. Когда Стефан основательно заморозил руки, карабкаясь по металлическим брусьям, и вспомнил о том, что нужно надеть перчатки.

      – Ой, – услышал он совершенно отчетливый писк и застыл в изумлении. Решив, что ему показалось, мальчик вновь потянул руку в перчатку и на этот раз вскрикнул одновременно с кем-то внутри ее большого пальца.

      Стефан осмотрелся по сторонам в поисках сестры. Она сидела в беседке и выкладывала буквы из камешков. Любопытство боролось в нем с испугом. Мальчик присел на корточки и попытался вытряхнуть из перчатки то, что там пищало, готовый дать деру в любой момент. Но существо завопило тоненьким голоском:

      – Пожалуйста, прекрати, мне нельзя на землю, дверги найдут меня!

      – Ты кто такой? – перестав трясти перчатку, спросил заинтригованный Стефан.

      – Меня зовут Миримон, я альв.

      У Стефана бешено колотилось сердце от необычности всего происходящего, но он почему-то был уверен, что Миримон скорее сам нуждается в защите, чем может навредить.

      Он заглянул в перчатку, но никого там не увидел, хотя в большом пальце, теперь он чувствовал, находился кто-то теплый и плотный.

      – Почему я тебя не вижу, и откуда ты взялся в моей перчатке?

      – Я могу становиться невидимым для своей безопасности, а забрался я сюда, когда ты утром обронил перчатку по пути в детский сад.

      Стефан вспомнил, как неистово лаяла утром старая такса на его перчатку, и сообщил примиряюще:

      – Той собаки здесь нет, можешь вылезать и показаться, мне ужасно любопытно какой ты.

      – Я охотно покажусь тебе, когда мы придем домой, но пока мне страшно. Если ты не против, то я посижу здесь, в большом пальце твоей перчатки, до вечера. Если меня заметят дверги, то больше никто никогда уже меня не увидит, и мама с папой тоже, как они, должно быть, переживают!

      Миримон всхлипнул, а Стефан вдруг ощутил, что все происходящее не просто удивительное приключение, но и довольно серьезное и даже опасное событие для маленького существа, с которым он только что познакомился.

      Домой Стефан торопился вприпрыжку и очень сетовал на то, что мама с сестрой так неторопливы, им пришлось зайти за продуктами, потом долго и мучительно Агата выбирала себе заколки на утренник, пока Стефан не взмолился:

      – Агата, наш бедный хомяк умрёт от голода или сгрызет весь шкаф пока ты тут ерундой занимаешься!

      Это подействовало, и сестра торопливо подала продавцу вишневые заколки, которые, на взгляд Стефана, особо не отличались от розовых. Он осторожно потрогал перчатку в кармане, проверяя, там ли еще сидит Миримон. Мальчик очень боялся, что неведомый альв найдет себе укрытие понадежнее, чем карман шестилетнего мальчика, и он так никогда и не узнает даже, как выглядел этот Миримон.

      Но придя домой, Стефан так и не смог броситься скорее в свою комнату. Мама напомнила детям, что нужно помыть руки.

      – Агата, быстро моем руки и идем в комнату, я должен тебе показать кое что! Срочно!

      – А Федя? – напомнила Агата.

      – Он сидит на кухне в ящике с крупами и вовсе не голоден, – раздался тоненький голосок, и дети от неожиданности подскочили. У Агаты к тому же так вытянулось лицо, будто она услышала привидение.

      – Кто это сказал? – прошептала пораженная девочка.

      – Миримон, ты где? – спросил, осматриваясь, Стефан.

      – Да вот он я, – весело сообщил голосок, и дети увидели сидящего верхом на водопроводном кране мальчика, размером с палец.

      Волосы и глаза у него были зеленого цвета, а острый носик был так обильно усыпан веснушками, что непонятно было, как они все там помещаются.