Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда. Сергей Петрович Кузнецов

организаций только благодарность. Но кулак зол на меня, т.к. я в своей деревне их нажимал по хлебозаготовкам. Я политике партии верен и массы от меня не отнимут, я там работал и буду работать сейчас. Постановление об исключении меня из комсомола будет неверно и преждевременно».

      Постановили: Руководствуясь представленными справками Рухловского с/совета и другими дополнительными материалами, говорящими за то, что Кузнецов Н. происходит из семьи антисоветского чуждого нам элемента, от которого мы очищаем комсомол, а поэтому Кузнецова Н. из комсомола исключить и просить президиум совета Т-го Лес-ма об исключении из числа уч-ся тех-ма.

      Комсомольским собранием не утверждалось.

      Ответств. секр. Семенов.

      Подлый удар, спланированный интриганами-карьеристами, был для Ники более чем неожиданным. Интуитивно он понимал, что под лозунгом борьбы с кулачеством с ним и его родными некоторые односельчане сводили личные счеты. Он был исключен из комсомола, в то время такое обвинение носило характер «социально негодного элемента», и отчислен из техникума с последнего курса за полгода до окончания. Обратившись к составу бюро ячейки и руководству техникума, он произнес: «Здесь произошла ошибка. Мне выразили политическое недоверие. Но вы еще услышите обо мне. Я докажу, что со мной поступили несправедливо».

      Ника ушел из техникума со слезами на глазах. Потрясенный случившимся, он искал выход, пытался в общении с товарищами и знакомыми найти и предпринять хоть какой-то компромиссный шаг. Его не впустили в дом давно ему знакомые люди, отвернувшись, боялись стать запятнанными. По-человечески тепло в те дни к нему отнеслись учительница школы-семилетки Ракульцева Таисия Александровна и его старшая сестра Агафья Ивановна.

      В последних числах декабря 1929 года Нике Кузнецову по его просьбе в техникуме была выдана справка д. № 5. вход № 482, в которой упоминалось, какой объем учебных занятий был прослушан и по каким предметам с 1927 г. по 1929 год.

      Уверенность в том, что несправедливые решения будут исправлены, и высокая степень устойчивости помогли Нике выстоять, не опустить руки.

      Возможно, закончил бы Ника Кузнецов лесотехникум и работал лесничим в Уральских лесах. Но судьба распорядилась иначе, подводя его к той грани, к тому решающему шагу, от которого начинался путь становления прирожденного разведчика.

      Ника переезжает домой в родную Зырянку. К тому времени по решению собрания коммуны дом Кузнецовых был разобран, часть бревен и теса были перевезены для постройки пекарни, оставшаяся часть была в разобранном виде брошена возле бывшей усадьбы. По воспоминаниям односельчан, мать, Анна Петровна, часто приходила на место разобранного дома и горько плакала от горя и обиды. Коммунары жили в бараке, возведенном на пашнях коммуны, ютились в маленьких комнатушках, отгороженных досками и занавесками. Анна Петровна работала на кухне, младший брат Виктор учился на курсах трактористов.

      В коммуне Ника работал на заготовке дров, убирал в коровнике,