Роза для короля. Евгения Петровна Белякова

раз, когда у меня что-то не ладится, начинал общаться в твоей сегодняшней манере, меня бы выгнали из братства… И не говори, что у меня не бывает настоящих проблем. Вот, вчера, например, меня позвали выступать на свадьбе двух знатных отпрысков, а я не смогу пойти, потому что у меня нет помощника.

      – Сочувствую твоему горю, Талли. Если бы я могла взмахнуть рукой и предоставить тебе своего ученика, я бы так и сделала. Но… я не могу – и тебе остается только топить свою горечь в… – Тео оглядела стол и ткнула пальцем в хрустящее пирожное. – … в абрикосовом креме. А, поскольку он сегодня восхитительно сладкий, горечь умрет в муках.

      – Фу. Ты непоправима. Ну, раз ты такая бука сегодня, я знаю, чем тебя развеселить. На кафедре поэзии и музыки сегодня выступают барды, годовщина со дня смерти Баллистера. Пойдем, развеешься.

      На последней фразе барда Тео обнаружила, что пирожных на столе не осталось. Тот невинно промокнул губы платочком. Она вздохнула – похоже, магия привела к ней Талли, тот тащит ее в Университет, а, значит, встречи с монахом ордена Близнецов не избежать. Все еще лелея хрупкую надежду, она спросила:

      – А Риомболь будет там?

      – Еще бы, – ухмыльнулся ее друг. – Я потому и зову тебя, знаю, как ты его не любишь. А, судя по моему опыту, лучшее средство согнать с тебя хандру – это дать возможность уничтожить кого-нибудь в словесном поединке. Ну, пошли.

      Магичка подчинилась обстоятельствам, понимая, что даже откажись она – неизбежно, выйдя за дверь, через пару шагов наткнется на Рика.

      – Так что за новость? – спросила Тео, шагая рядом с бардом по широкому проспекту, украшенному корзинами с цветами. Горожане тоже отмечали годовщину смерти великого поэта. Большинство из них не читало его стихи, но – так было принято. И модно к тому же.

      – А-а-а… – Талли наклонился к ней и зашептал: – Я про свадьбу. Наследник баронства Келмворт женится на дочке графа Огги. Говорят, что молодые люди любят друг друга без памяти… И мне, поскольку я бард, и вообще – певец любви, полагается в это верить, но… Я сомневаюсь. Скорее всего, опять политика, будь она неладна.

      – Почему ты так не любишь политику?

      – Она делает простые вещи сложными, Тей. И не знает слова «совесть». Ну, мне к тому же по статусу положено, я ведь человек искусства. А ты знаешь, что я вполне мог бы сейчас сидеть в Городском совете и взимать налоги за, скажем, постройки выше пяти этажей или пользование водопроводом?

      – Впервые слышу. Ты скрывал от меня свое темное прошлое, признайся?

      Надо сказать, общение с веселым и открытым всему миру бардом потихоньку оказывало на Тео свое действие. Нет, она не забыла вмиг о своих проблемах, просто стала относиться к ним… проще. Как говаривал тот же Талли: «Если можешь изменить что-то, делай это, а не можешь – не переживай».

      – О, папочка прочил мне блестящую карьеру в магистрате. Она мне иногда снится…

      – Кто? – не поняла Тео.

      – Да карьера эта. Как начинаю забывать, что я поэт и музыкант, как начинают ручонки тянуться к деньгам, а мысли – к бесталанным стишкам на заказ