The Шелтер. Призраки прошлого. Юля Дэль

то, что было запрещено.

      – Ты мыслишь не как гражданин, – выкрикнула она и сжала руки в тугой замок, – ты рассуждаешь так, как подвальный, – прошипела она и тоже вышла из комнаты, а затем и из квартиры.

      Больше они не видели друг друга. Женщина ушла на работу, где пожаловалась на супруга своему начальнику.

      Мужчина на завод так и не попал. Всего через двадцать пять минут после ухода супруги в дверь постучали и протянули сиреневый контейнер, размером чуть больше спичечного коробка. Семь полупрозрачных капсул, в двух – успокоительное, в трёх – обезболивающее, в последних – стоп-активатор, именно он останавливает жизнь.

      Он умер в тридцать пять. Шелта изменила дату его смерти, сократила срок на пять лет. Такое происходит тогда, когда после пересчёта населения выясняется, что численность превысила безопасное количество, тогда Шелта совершенно случайно выбирает того, кто умрёт. Все граждане готовы к тому, что в любой момент в дверь постучат и протянут контейнер.

      Ровно в 12:00 дня Ева пошла в лекторий для того, чтобы прослушать, как ей показалось, очень скучную лекцию по истории XXI века. Единственное, что она знала – это был ужасный был период. Век войн, болезней и страха. Ева поёжилась от одной только мысли, что могла бы жить в то время.

      Никогда. Мне хорошо здесь и сейчас. Мир и спокойствие – основа жизни городов.

      Ева приходила в восторг от новых правил, которые сыпались на граждан как из рога изобилия.

      Государство лучше знает, как жить. Здорово, когда за тебя всё решено, ты рождаешься, тебя учат и уже известно, кем будешь дальше, потому что государство уже сделало за тебя выбор исходя из твоих особенностей и умений. Ты выполняешь свою работу прекрасно, потому что ты для неё родился. Ещё не пугает смерть, когда ты знаешь точный срок, который отмерен. Ты готовишься к этому времени, завершаешь все дела, а потом просто уходишь, и твоё место занимает кто-то другой, кто-то лучше.

      Девушка ковырялась пальцем в ладони, пока слушала лектора, который расхаживал из угла в угол в широкой аудитории. Он то и дело поправлял волосы и одёргивал пиджак, словно пытался выглядеть ещё лучше, ещё стройнее. Вообще, фанатичное отношение к себе, точнее, стремление к идеальному себе, ставилось чуть ли не выше законов. Было непозволительно набрать лишний вес или не привести в порядок волосы. Успешный гражданин должен всегда быть на высоте. Это, конечно, не касалось жителей рабочих районов. Они были другими: простые, в одинаковой форме, с однотипными мечтами о переезде в новые места и о новой лучшей жизни. Они не отличались яркой и привлекательной внешностью, но зато являлись тяговой силой городов. Их уважали и ценили. И выражалось это в пламенных речах Консолидатора, от которых рабочие таяли и забывали обо всех трудностях, с которыми им приходилось сталкиваться каждый день. А раз в полгода в их продуктовые корзины добавляли пять фруктов. Этого хватало, чтобы заставить рабочих любить государство.

      Тишина и пустота. Только шорох ручек о бумагу подавал знак о том, что в зале сидят люди. Патрульные усердно