Третья печать. Юлия Кузнецова

в тех нескольких ящиках, что мы нашли, вполне достаточно одежды для Клиалии и Мальдоры. Жаль, конечно, что грузовые отсеки были только по бокам корабля, – ответила она, улыбнувшись. – И я прекрасно понимаю, почему ты это сказал. Но странно, что говоришь ты это мне, а не им.

      – Но ты ведь тоже девушка.

      – Спасибо, – с усмешкой сказала она, – а то я не знала. Но я не такая, как Мальдора и Клиалия. Это они привыкли расхаживать в длинных красивых платьях, убирать волосы в замысловатые причёски, но не я. Они старше меня на добрые лет десять. И, да будет тебе известно, переживают больше о недостатке мужского внимания, нежели о материальных благах нашей цивилизации. У них сейчас просто такой жизненный цикл. К тому же, тебе лучше, чем кому-либо здесь известно, как прошла большая часть моей сознательной жизни.

      – Скажи, ты скучаешь по тем временам, когда мы были в лагере? – вдруг спросил он.

      – Да, – ответила она. – Мне есть что вспомнить.

      – Я никогда не спрашивал тебя об этом. Но всё-таки ответь мне, почему ты осталась с воинами после того, как война с Омегарами закончилась? Почему не ушла жить в какую-нибудь семью, которая хотела взять тебя к себе? Почему ты отказалась от нормальной жизни?

      – Всё зависит от того, что ты подразумеваешь под этой своей нормальной жизнью. Наверное, я видела тогда всё иначе, сквозь призму того, что произошло со мной. Я видела путь своей жизни только таким, каким пошла. На тот момент для меня важнее было стать воином, каким был ты и другие мужчины.

      – Почему?

      – Я уже не могла стать такой, какой была до, – ответила она, остановившись, но продолжила: – до войны.

      – Ты хотела сказать что-то другое, – понял Ксагер. – Мы так давно друг друга знаем, может, поделишься?

      – Ладно, – сдалась она. – Ты ведь знаешь, что я осталась одна, и всю мою семью убили Омегары.

      – Да, у меня тоже никого не осталось.

      – Поэтому я и рассказываю сейчас тебе всё, зная, что ты поймёшь меня.

      – Хорошо.

      – Омегары ворвались к нам в дом. Мой отец и брат сражались с ними до тех пор, пока их не убили, тогда как моя мать пыталась спрятать меня в комнате, закидав хламом и тряпками в углу.

      – Ясно, – только и смог вымолвить он. Он уже догадывался, что она скажет потом. Он прекрасно знал о жестокости Омегар к женщинам другой расы, таким красивым и утончённым.

      – Омегары и её убили, вдоволь поиздевавшись над ней. Они хотели доказать таким образом своё превосходство и силу.

      – И ты всё это видела, – произнёс он, не спрашивая, скорее утверждая.

      – Да, – отозвалась Фиолена, – я всё видела.

      – Это ужасно.

      – Поверь, я никому не пожелаю пережить это, как и то, что было после этого со мной.

      – Ясное дело.

      – Я изменилась из-за того, что тогда случилось. Не скажу, что я сломалась, повредилась рассудком или у меня осталась травма на всю жизнь, но я просто стала другой. Это не хорошо и не плохо, нормально или ненормально, это просто иначе, не так,