Сорные травы. Дмитрий Дзыговбродский

как и кафель, на котором они повешены.

      – Ещё десять минут до начала рабочего дня. Один детский прозектор уже работает, там, в соседнем крыле. Санитары тоже работают. Сейчас новых примут – будут одевать и укладывать тех, что я ночью вскрыл.

      – Вы не ложились?

      – Хоть какая-то польза от бессонницы. Да и не могу я дома. Женщины плачут… – он вздохнул. – Двое позвонили и попросили свои законные три дня на похороны близкого родственника. Думаю, примерно к обеду они сообразят, что всё равно осмысленно заниматься похоронами нынче не выйдет.

      – Почему?

      – Подумай.

      Я подумала. Крепкое словечко вырвалось само. Шеф сделал вид, будто не заметил.

      – Если сами не приедут, я их вызову. А потом задействую свои каналы, чтобы помочь с похоронами. У тебя кто-то есть?

      – Подруги сын. Четыре месяца было… Может, и без меня справится, но если что – попрошу помощи.

      – Хорошо, буду иметь в виду. Докладную, как я уже говорил, написал, но не уверен, что подействует. Трупы везут. Согласно закону, к нам должны привезти всех, а мы должны всех исследовать. Так что придётся как-то справляться с этим потоком.

      И с ворохом бумажек, сопровождающих этот поток. Похоже, надо будет здесь поселиться. Формально сроки проведения судебной экспертизы не ограничены, определено лишь, что в течение суток после установления причины смерти должно быть выписано свидетельство, а тело выдано родственникам. Но во что превратятся все эти трупы без холодильника через недельку… если родственники покойных не возьмут нас штурмом до того.

      – Вадим скоро должен студентов подогнать, – продолжал шеф. – Какая-никакая, а помощь. И придётся поработать сверхурочно.

      – Да я уж поняла, – пробурчала я. – Чувствую, в ближайшее время от скуки мы не умрём.

      Студентов оказалось трое. Маловато, но, учитывая вчерашний денёк, удивительно, что и эти до кафедры доехали. Вадим вскрывал труп, подробно объясняя, что к чему, студенты жались друг к другу, почти не задавая вопросов. Странно. Обычно к пятому курсу народу море по колено, а сфотографироваться с органокомплексом в руках едва ли не дело чести – будет чем шокировать приятелей. То ли события, напоминающие дурдом, подействовали, то ли трупов многовато для неподготовленной психики. Впрочем, мне-то что за дело? Своих забот хватает.

      Я как раз закончила с описанием, когда Вадим подвёл длиннющего парня с рыжими вихрами, торчащими из-под колпака.

      – Вот тебе подмога. Отпустить я их должен в одиннадцать пятьдесят.

      – Ясно, – я перевела взгляд на студента. – Как зовут?

      – Вася.

      – «Вася», – передразнила я. – Вы доктор, привыкайте. Василий?..

      – Иванович.

      Да уж, повезло парню. У родителей явно было извращённое чувство юмора. Тем не менее.

      – Лечебник?

      – Да.

      – Я так понимаю, Василий Иванович, теорию вы знаете. Того, что сейчас показал преподаватель, вам хватит для самостоятельной работы или лучше повторить?

      – Лучше повторить.

      – Хорошо. Давайте так: я работаю,