Живое и мертвое. Алексей Гравицкий

Сам же начал. – Винни и рад был бы остановиться, но его уже несло. – Да, я думаю о своей жизни, а не о благе Витано. А ты разве, стремясь в следопыты, думаешь о благе города? Или о своих интересах?

      – Винни Лупо, ты провокатор, и я не желаю иметь с тобой ничего общего, – нарочито громко проговорил Митрик.

      – Но когда мы спустимся вниз, мы все будем думать о благе Витано. Хвала Совету и Гильдии, у нас есть такая возможность.

      – А разве это плохо? – вдруг резко остановил его Митрик.

      Винни споткнулся и задумался. Нет, не плохо. В этой схеме есть уверенность в том, что делаешь что-то значимое, даже если крутишь ворот подъемника всю жизнь. Есть уверенность в завтрашнем дне. Есть понимание себя на своем месте. Но чего-то не хватает. А вот чего, Винни пока понять не мог. Его другу, похоже, не хватало свободы. Может, свободы не хватало и ему самому? Кто знает, они вообще еще мало что понимали. Двое мальчишек, сидящих на траве высоко над городом.

      Внизу плыл в жарком воздухе Витано – последний оплот человечества. Дома тянулись нестройными рядами до самой городской стены. А там за стеной был ров и полная неизвестность, где не осталось места человеку. Где жили лишь жуткие порождения Пустоши.

      – Пойдем вниз, – предложил Митрик. – Вечером нас ждет Санти. А надо еще подготовиться к завтрашним занятиям.

      – Идем, – кивнул Винни.

      4

      Заведение, в котором Санти решил отпраздновать свое совершеннолетие, носило говорящее название «На посошок». Оно словно подбадривало: пей быстрее, а то закроемся. Несмотря на это, наливали здесь круглосуточно. Наливали, естественно, за зоды.

      По большей части Витано обходился без универсальных средств обмена. Совет и Гильдия выстроили и искусно поддерживали систему, которая укладывалась в незамысловатый девиз: «От каждого по возможностям, каждому по потребностям». От правоверного жителя Витано нужно только одно: чтобы он четко, как машина, выполнял свои обязанности. Качественно работал по полученной специальности. Совет и Гильдия не требовали, чтобы их сограждане превращались в рабов и рвали жилы. Никто ни от кого не просил ничего сверхъестественного. Но и халтурить никому не дозволялось. А если ты работал на совесть, то беспокоиться в жизни тебе было не о чем.

      Совет и Гильдия брали на себя распределение продуктов и товаров между жителями. В результате этих стараний все население города существовало примерно на одном среднем уровне. Разве что сами члены Совета жили немного лучше. А как жили маги – не знал никто.

      При таком регулированном распределении работы, пищи и товаров деньги абсолютно излишни. И тем не менее они имели хождение. А питейные заведения были тем редким исключительным местом, где их можно потратить. Кто владел кабаками в городе, опять же, неизвестно. В народе поговаривали, что все питейные заведения созданы Советом и Гильдией, дабы контролировать брожение в народе. Ведь не секрет: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Так это на самом деле или нет, сказать с уверенностью не мог, наверное, никто