Отверженная невеста. Анатолий Ковалев

дядюшку Илью Романовича. Он точно так же, как и другие, держал свою голову в руках. Лицо его было скрыто под той самой маской Прозерпины, богини загробного царства, в которой он красовался на маскараде в Павловском парке. Зеленые стразы, обрамлявшие страшную личину Прозерпины, переливались на солнце тусклым, мертвенным светом и постукивали друг о дружку от легкого весеннего ветерка.

      – Эй, давай поживее! Чего медлишь? – крикнула голова Белозерского подвыпившему палачу, который как раз в это время собирался опустить окровавленное лезвие на шею девушки.

      Елена зажмурила глаза и вдруг услышала тихое, очень знакомое и родное: «Аленушка!»

      …Она открыла глаза и с вздохом облегчения обнаружила, что находится в спальне виконта.

      Де Гранси не спал. Он с тревогой смотрел на нее и повторил еще раз:

      – Аленушка!

      Старый аристократ выучил это русское имя, узнав, что именно так обращался к Елене отец, когда хотел ее приласкать.

      – Ты громко стонала во сне. Тебе снилось что-то страшное?

      – Один и тот же кошмар преследует меня с тех пор, как вы рассказали о казни вашей дочери Мадлен, – призналась она. – Гревская площадь, пьяный палач, толпа обезглавленных мертвецов. Только на этот раз среди них оказался мой дядюшка в той самой маске…

      – Кажется, в маске Прозерпины итальянской работы, – припомнил виконт, знавший в этом толк.

      – Что же мы с вами говорим о пустяках?! – опомнилась Елена и, положив ему на лоб ладонь, радостно воскликнула: – Господи, да ведь у вас и в помине нет жара!

      – Меня как будто накрыло волной и выбросило за борт с корабля, плывущего в Тихую гавань, – пошутил бывший капитан.

      – Я разбужу слуг, чтобы они вас переодели и поменяли постель.

      – И скажи, пусть приготовят омлет! – крикнул он слабым голосом ей вдогонку.

      – И непременно бутылку вашего любимого бургундского! – воскликнула она, смеясь от переполнявшей ее радости.

      Она превратилась вдруг в озорную, шаловливую девчонку-подростка, которой пообещали подарить на именины настоящего щенка ньюфаундленда. Елена не ходила по комнатам, а летала и запомнила впоследствии этот день как один из самых счастливых в своей жизни. Она впервые отдавала распоряжения как полноправная хозяйка старинного особняка на улице Марэ, а заглянув в спальню Майтрейи, обняла и расцеловала девочку со словами:

      – Отец будет жить!

      – Он никогда не умрет! – сверкнув огромными черными глазами, заявила маленькая принцесса.

      Виконтесса подхватила девочку, и они закружились в мазурке, весело напевая мелодию танца. Елена сама обучала Майтрейи танцам, игре на клавесине, латинскому, французскому и немецкому языкам. И даже дала несколько уроков русского языка. Девочка оказалась на редкость способной и схватывала все на лету, играючи.

      Тем временем виконт позавтракал в постели, в окружении изумленных докторов. Он вновь, уже в который раз, перехитрил костлявую.