Чертово колесо. Михаил Гиголашвили

этой жаре!.. Соображаешь?.. Слышишь меня?.. – И он лезвием финки поскреб висок старика, подцепил его очки, приподнял их и водрузил на место. Старик поежился, а Нугзар, перехватив его за локоть, повторил как заклинание: – Не отдашь сам – будем пытать, убьем. Мы знаем точно, что деньги у тебя где-то тут! – И он очертил лезвием круг.

      – Но… – выдавил наконец Давид Соломонович. – Но… Вы уже… Я вижу… – Не оборачиваясь, он кивком указал на развороченную спальню.

      – Это цацки, ерунда. Я говорю о живых деньгах. Ведь тебе принесли неделю назад деньги за дачу?.. Хочешь скажу, в котором часу покупатель приходил? В полдвенадцатого ночи. На нем была черная рубашка с белыми полосами. И приехал он на белой «семерке»!

      Спина старика обмякла.

      – Недаром ты поставил квартиру на сигнализацию, а?.. – ехидно добавил Нугзар для надежности.

      В это время из туалета послышались всплески.

      – Слышишь? – спокойно произнес Нугзар, внимательно прислушиваясь к своей руке, которая, казалось, влезла в старика и шарит в его голове. – Это только начало… Ты измучаешься, умрешь, а деньги мы все равно найдем.

      Появился Сатана. Подскочив к старику, он закричал, потрясая лимонкой:

      – Где бабки? – но Нугзар остановил его:

      – Подожди! Убить его мы всегда успеем. Может быть, он поймет, в конце концов, что происходит. Должен понять, не мальчик… – И он сильнее сжал локоть старика, проникая в него, словно в вату.

      Тот пробормотал, озираясь на Сатану:

      – Что мне еще дать? Вы все уже забрали…

      – Что-о-о? – зарычал Сатана, но Нугзар остановил его:

      – Нет, бить мы его не будем… Иди, включай газ, грей отвертку!

      Плечи старика поникли. Он взялся за галстук:

      – Мне нехорошо…

      – Понимаю. Поэтому и говорю – отдай все, и мы уйдем. Разве твоя жизнь не дороже этих бумажек? Я знаю, что ты замыслил сбежать в Израиль. Долго собирался, долго. Я ведь не прошу у тебя того, чего тут нет, что уже в тельавивских банках покоится. Отдай мне то, что в квартире. У тебя еще останется! Будешь себе дальше своих цыпочек лизать, будут и они у тебя сосать… А так – муки, смерть, могила… Так что выбирай! – И Нугзар, загипнотизированный своими же словами, опять поднес к носу старика блестящее жало финки. Тот отпрянул. – Ну?

      – Надо пройти в кабинет, – пробормотал старик.

      – Надо – пройдем. Пошли! – И Нугзар повел старика за локоть по квартире; тот с трудом волочил ноги в шлепанцах.

      В кабинете, увидев вскрытые ящики, он развел руками:

      – Вы и здесь уже были… Что вам еще надо? Больше ничего нет. Все.

      – Все, говоришь? – Нугзар швырнул старика в кресло. – Комедию ломаешь перед смертью? Эй, веди эту шлюху сюда! – крикнул он в сторону кухни, где гремел конфорками Сатана, а сам навис над стариком. – Где главные деньги? Где двухкиловая цепь, которую твоя мать подарила твоей жене на свадьбу? Где?

      Появился Сатана. Он за руку тащил женщину. Та упиралась. Во рту у нее торчал кляп из туалетной бумаги.

      – Ну, что с ней сделать? Говори!

      Старик