Атилло длиннозубое. Эдуард Лимонов

по хрущевке, бесноват…

      Пятиэтажной бор-машиной

      Здесь недра мокрые бурят…

      А я стою и наблюдаю,

      Пацанчик в шестьдесят семь лет,

      Как сносят дом. – Какого чаю?

      Вам дом мешает, педсовет?!

      Рукой железной, трехсуставной,

      На птицу древнюю похож,

      Здесь экскаватор, Идол главный,

      Весь в зубьях его страшный нож.

      Гребенкой мощною ласкает

      Он череп здания слегка.

      И тем былое разрушает,

      И падает он свысока,

      Как гильотина на француза,

      Будь ты Дантон, иль Робеспьер…

      Но дом советского союза!!!

      Я прошептал: «Простите, сэр!

      За этих варваров удары,

      За дикарей слепой порыв».

      Не могут Вани-комиссары

      Придти на помощь, расстрелив

      Усатого бульдозериста,

      Прорабов трех и двадцать пять

      Узбеков, и таджиков триста.

      «Простите, сэр Хрущев опять!»

      О, инкубатор плодородный!

      Хрущевка славная вовек.

      В ней зачали в былые годы

      Немало русских человек!

      * * *

      Я старый философ, на гибель богов

      «Титаника» гибель похожа.

      Страшнейшим, могучим тайфуном без слов

      Из Вагнера льется тревога…

      В пробоины бьет, сногсшибая народ,

      – Прощайте, друзья-пассажиры! —

      Вот юная леди, ломаясь, плывет.

      Злой айсберг наносит им дыры…

      И Вагнер, и Вагнер, и Вагнер притом…

      «Титаник» – как утлая лодка

      Колышется и загребает бортом.

      Ди Каприо сценой короткой

      Заставил заплакать весь зал в темноте,

      Холодная крутит пучина.

      И Вагнер, и Вагнер… Во всей красоте…

      С зловещей улыбкой мужчина

      Над волнами после летал не спросясь,

      И выл, и жужжал, и смеялся,

      Пока, в непроглядную бездну стремясь,

      «Титаник» во тьму опускался…

      Я старый философ, на гибель богов

      Такой равнодушно взирает.

      Как над океаном, тяжел и багров

      Рассвет не спеша наступает…

      Луна

      Сидел и ел, луна светила

      И полнолунием была,

      Тарелку супную солила

      Своей сметаною дотла.

      И этот глянец погребальный,

      И этот погребальный крем

      Напоминал, что Рим тотальный

      Собою начал агнец Рем…

      Потом был Рем уже немецкий,

      И Гитлер Ромулом другим,

      Рейх основавши молодецкий,

      Расправился проворно с ним…

      – Луна не это намекает!

      – А что ты знаешь о Луне?

      Там механизмы промокают

      На нам невидной стороне.

      Для пересадок там площадка —

      Цивилизаций след иных,

      Иного, высшего порядка,

      Помимо умыслов земных.

      Не для того, чтоб любоваться

      Луны кладбищенской красой,

      Чтоб было легче добираться

      Нам во Вселенной небольшой, —

      Луна основана