666 женщин Лешего. Михаил Александрович Каюрин

следственном комитете получила информацию, – не моргнув глазом, с вызовом соврала Сойкина. – Когда знакомилась с твоим уголовным делом.

      – Не умеешь ты врать, Фиса, – сказал Леший. – От твоего неумелого вранья скоро все деревья вокруг увянут. Тебе не к лицу даже маленькая безобидная ложь. Нет никакого дела на меня и быть не может. И позволь напомнить тебе, незваная гостья, что брать чужие вещи без разрешения хозяина нехорошо. Разве не учили тебя в детстве правилам приличия?

      – Учили. И поэтому я не позволила себе в твоём логове прикасаться к вещам, мне не принадлежащим, ясно?

      – Ясно, но не понятно: каким образом моя тетрадь очутилась в твоих руках? Не сквозняком же сбросило её с полки и удачно положило в твои ладони? – съязвил Леший. – Я и не подозревал, что в моём жилище появился полтергейст.

      – А тебе вовсе не к лицу паясничать, – отпарировала Сойкина. – Тетрадь упала на пол и раскрылась.

      – Сама упала, сама раскрылась… бывает и же такое?

      – Я нечаянно зацепила её клюкой. И вообще, я не намерена отчитываться перед маньяком о своих действиях.

      – Вот что, уважаемая дамочка, – произнёс Леший сердито. – У меня нет никакого желания дальнейшего общения с тобой. Забирай-ка ты свои вещи и отправляйся обратно в палатку. Обвинители мне здесь не нужны.

      – Как… в палатку? – в растерянности спросила Сойкина, не ожидая такого крутого поворота событий. – У меня же нога…

      – Ты только что заявляла, что с клюкой пройдёшь сколько будет необходимо. Вот и шагай, до сумерек ещё долго, доковыляешь.

      – Ты не можешь поступить так жестоко со мной! – в отчаянии заявила журналистка.

      – Могу, Фиса, я же маньяк. Если ты не уйдёшь, я тебя порежу на куски, мясо посолю на зиму, кости отнесу полакомиться волкам, а мозгами полакомлюсь на завтрак сам. Уходи, пока я добрый.

      Сойкина вскочила, подняла костыль и, опираясь на него, поплелась к дому. Прошагав с десяток метров, обернулась. Невозмутимый Леший продолжал сидеть у костра.

      – Никуда я не пойду, – крикнула она решительно. – Пока не узнаю, кто ты есть на самом деле!

      – Это твой ультиматум или последнее желание перед смертью?

      Сойкина молча проделала обратный путь, остановилась напротив Лешего. Тот делал вид, будто не замечает её, поправляя прутиком догорающие в костре угли.

      – О чём я еще могла подумать, прочитав имя Фелиция и порядковый номер жертвы Лешего? – спросила журналистка.

      Леший поднял глаза, внимательно смотрел ей в лицо некоторое время. Не произнося ни слова, поднялся и направился в дом.

      Оттуда он вышел с тремя толстыми канцелярскими книгами в руках. Подошёл к Сойкиной, положил их перед ней на землю.

      – Что это? – поинтересовалась Фелиция.

      – То, ради чего ты направлялась сюда.

      Журналистка взяла одну из них, раскрыла, бегло прошлась взглядом по мелкому убористому почерку. Лицо её просияло.

      – Спасибо, – проговорила она радостно. – Даже не прочитав того, что там написано, я знаю наперёд: