Русский танкист. Все части. Алексей Тестон

вверх и стрелял, не переставая кричать. Потом убрал пистолет, достал платок, медленно вытер лицо. Спокойным голосом произнес:

      – Там еще один адрес. Поедешь лично. Если не доставишь, я тебе расстреляю.

      Бывший генерал посмотрел на идущий из окна черный дым.

      – Это был русский. Настоящий русский танкист. Они там, ― он указал пальцем на восходящее солнце над зеленой долиной за рекой, ― все такие.

      ***

      Вечер. Кабинет начальника полиции. Раздается телефонный звонок. Подполковник берет трубку.

      – Слушаю. Так, так. Машину уже проверили? Хорошо. Группу на выезд. К дому не подъезжать. Все тихо. Очень тихо, понятно? Двух оперов в штатском в наблюдение, в случае чего разрешаю открывать огонь на поражение. Участковый пусть покрутится и отойдет подальше, пока опера не подъедут. Самому ничего не предпринимать. Повтори. Выполняй.

      Сергей позвонил по сотовому.

      – Здорово, журналист-разведчик, ты сейчас знаешь, где твой подопечный? Выясни, пожалуйста, срочно и мне перезвони, активность около дома.

      Сергей положил телефон на стол и стал ждать.

      ***

      Участковый около дома Ивана подошел к стоящему автомобилю недалеко от подъезда, поздоровался со знакомым водителем. Перекинулся парой фраз, держа краем глаза машину и человека на лавочке у подъезда. Взял трубку телефона, покивал. Неторопливо двинулся в сторону гаражей.

      ***

      Зазвонил сотовый. Сергей взял трубку.

      – Недоступен ― это плохо. Докладываю. Около подъезда на лавочке сидит человек. Вечер поздний, но участковый уверен, что его не знает. Рядом стоит машина. Номера из областного центра, владельца пробили. Не местный. В машине два или три человека. Участковый ведет наблюдение, но в такой темноте нужен контакт ближе либо ночная оптика. Два оперативника минут через пять на соседней лавочке пиво будут пить. Машина дежурная у соседнего дома, но это не группа захвата, сам понимаешь. Наши действия?

      – Ивана к ним подпускать нельзя. Если это наши клиенты, они его могут хлопнуть, даже глазом не моргнем. Надо работать на опережение, проверить их надо.

      – Как?

      – Не знаю.

      – Я знаю, я их сам проверю. Выезжай.

      ***

      Дом Ивана. К двум оперативникам с пивом на лавочке подходит, чуть шатаясь, Сергей с бутылкой водки в руке. На нем сползшая набок кепка, потертые джинсы и старый свитер. Нижнюю губу он оттопыривает вниз и выпячивает, когда начинает говорить.

      – Дорова, кореша! Дорова, дорова. Че сидим такие грустные? Я, как и обещал, с беленькой, ― шепотом, ― я сейчас подойду, вы за мной.

      – А покурить-то не купили, бла? ― шепотом потянувшемуся в карман оперу. ― Сидеть.

      – Сейчас стрельну, пять сек. Эй, дядя? ― Сергей направился к человеку на скамейке у подъезда Ивана. ― Слышь, мужик, дай закурить.

      Человек на скамейке взглянул в сторону машины. Потом на Сергея.

      – Че глухой, дядя? Закурить дай, говорю.

      – Я не курю.

      – Спортсмен. Сейчас я проверю, какой ты спортсмен. Что-то я тебя здесь раньше не видел.

      – Сергеич, отстань от него.

      – Не мешать, я разговариваю.

      Один