История Введенского женского монастыря в Тихвине. Юрий Александрович Ломакин

которые наши монастыри получают от православнаго народа, о тех капиталах, которые из этих доходов будто бы накопились в монастырях, о тех драгоценностях, которые в них собраны. <…> С другой стороны нашлись люди, не только монашествующие, но и миряне, которые тоже печатным образом усиливались доказывать, что наши монастыри не так богаты, как о том говорят, что во многих из них братия почти нищенствует. <…> Наше монашество, если к нему причислять не только постриженных уже монахов, но и послушников и послушниц, едва ли насчитывает в своей среде даже 25 000 человек; в 80-миллионномъ народонаселении такое число ничтожно, незаметно. Но за то монашествующия лица уже около 900 лет составляют особенную корпорацию, которая имеет своеобразную, самостоятельную жизнь, руководится правилами и уставами, не обязательными для других сословий, играло часто замечательную роль в нашей истории, обнаруживало несомненное влияние на духовную и даже материальную жизнь русскаго народа, влияние, которое в большей или меньшей степени ощущается и ныне…». [53, c.1-4]

      В подтверждение своего мнения о неправедности монастырских богатств и развращенности иноков автор приведенной выше цитаты ссылается на языческого писателя первых веков христианства, при том, что примеры куда более сурового обличения заблуждений иноков он мог бы найти у современных ему историков церкви и авторов: «К несчастию слова языческаго писателя Зосимы о современных ему монахах: «Они под предлогом разделять свое имущество с бедными, довели всех до бедности» можно хоть отчасти, приложить и к нашему старинному монашеству; не только избытки его доходов далеко не все шли на дела благотворительности, но и монашествующая братия, сама утопая в роскоши, доводила многих до бедности». [54, c.36-37]

      Привести доказательства этого мнения, автор не считает нужным. Далее практически на 300-х страницах следует перечень предполагаемых доходов монастырей, чаще всего на уровне предположений и приблизительных расчетов. Вывод, к которому приходит автор этого труда: «И действительно, общее богатство всех наших монастырей, заключающееся в церковной утвари, лучше считать неизчислимым, только изумляться его многоценности. Громадны, конечно, миллионные доходы монастырей; многие десятки их миллионов хранятся в кредитных учреждениях; еще многоценнее все монастырские храмы, все вообще здания монастырские и поземельныя монастырския владения; но самый громадный, неизчислимый капитал положен в священных и церковных предметах. Вотъ где преимущественно заключаются богатства монастырей». [55, c. 239]

      Готовая инструкция для изъятия церковных ценностей, проведенного полвека спустя.

      Вот еще пример «заботы» о монастырях и монашествующих, и не только о них: «Наши монастыри, как известно, имеют и теперь огромное влияние на массы народа, служа центрами религиозно-общественной его жизни. Наши монастыри привлекают к себе постоянныя массы поклонников-пилигримов, ежегодное число которых надо считать целыми десятками тысяч. Эти пилигримы,