это разве не инцест?. Катерина Дементьева

ладони, или, может, от горя, и ничего не ответила.

      – Тебе нужно уйти, – грустно сказала Мастерица и погладила меня по голове, по плечам, по спине несколькими ладонями. – Ты же сама понимаешь, что ничего из этого не выйдет.

      – Я хочу остаться, – сказала я столбу воды вслух, и себе, молча: я ведь никогда не ухожу, почему этот раз должен быть иным?, и Мастерице: – Даже если меня придется сломать и создать заново, я останусь.

      Я осталась.

      ***

      Второй год у Мастерицы был лучше первого, хуже первого, совсем не как первый. Мы разговаривали, когда ей становилось плохо. Она умоляла меня уехать, я твердо стояла на том, что останусь. Она угрожала, она прогоняла, она требовала. Я оставалась. Хорошие моменты помогали забывать плохие. Хорошие моменты были так хороши, что ради них стоило пережить намного больше плохих.

      В третий год, когда хороших моментов больше не осталось, когда она только и могла гореть яростью, ненавистью, сожалеть, безуспешно пытаться бороться с собой, Мастерица спросила, в силе ли еще предложение? Я не помнила предложение, но знала, о чем она, и ответила да. Я старалась всегда отвечать да, чтобы ей было легче.