Напиток забвения. Хельга Вандор

подарил мне очень красивое платье, украшенное сверкающими камешками. А какая красивая там была музыка…

      Кто из нас не видел себя в детстве принцессой или путешественником в дальних странах?..

      В конце концов, не найдя каких бы то ни было признаков криминала или несчастного случая, а также учитывая приютское прошлое и бродяжий нрав Даны Гармаш, её объявили во всесоюзный розыск. Органы опеки предположили, что девчонка решила бродяжничать, поскольку учиться в интернате, как порядочные дети, не хотела. Особенно на таком предположении настаивала инспектор органов опеки Екатерина Васильевна – строгая, не терпящая фамильярности кабинетная чиновница.

      Глава 5

      Мирослав Викторович с бодрым видом поднимался по старой выщербленной лестнице на второй этаж прокуратуры, стараясь не показывать, каких усилий это ему стоило. Но куда больше усилий он приложил недавно на комиссии ВТЭК, пытаясь доказать собравшейся медицинской братии, что недавнее ранение уже в прошлом, и он вполне годен к строевой. Уважаемые доктора согласно кивали головами, о чём-то переговариваясь вполголоса на латыни, но в конце вынесли вердикт: инвалидность. Еле-еле Мирослав Викторович сумел их уговорить временно отложить заключение – на срок санаторного лечения.

      Надо заметить, что прежде он никогда не позволял себе такого праздного безделья, как санаторий. Даже в молодости, после ножевого ранения. Тогда медики его чуть ли не с того света вытащили, да и то лишь благодаря случайному совпадению групп крови его и одной девчушки, Марьяны Доний, лечившейся в той же больнице.

      Помнится, вскоре после выписки он хотел поблагодарить девочку. Тогда Мирослав купил огромный букет ромашек и заявился по адресу её проживания. Но, оказывается, Марьяна уехала к бабушке на Буковину и осталась там. У него же вскоре началась совсем другая жизнь – семейная…

      Он прошёл мимо секретарши Люсеньки, поздоровавшись с ней. Хотя Люсеньке было уже давно за сорок и размеры её тела шагнули за те пределы приятной полноты, когда женщина из «пампушечки» переходит в «толстушку», она так и осталась для всех Люсенькой.

      – Мирослав Викторович, вам как обычно, чёрный, без сахара?

      – Буду очень признателен.

      Закрыв за собой дверь кабинета, он направился к окну. Это были, пожалуй, самые приятные минуты службы – утренний кофе – перед тем, как в очередной раз окунуться в мир насилия, звериной злобы и подлости.

      Стоя у окна, Мирослав Викторович наблюдал за обычной уличной жизнью, но мысли его были далеко. «Я устал, я очень устал… Каждый день из года в год видеть людскую… да нет, нелюдскую ненависть, зверство, насилие, кровь и горе…Зверство… Да зверям и в голову не придет то, что придумает извращённое сознание маньяка… Что за дьявольская сущность сидит в человеке? И почему у одних она может ничем себя не проявлять до самой смерти, а над душами других безраздельно властвует с детства – и такое приходилось встречать. Выходит, клирики правы – бес сидит в человеке…»

      Скрипнула дверь – секретарша принесла кофе.

      – Поставьте