Око Дракона. Любовь Александровна Филимонова

оборвала его Иванка. – Живого человека убили ни за что, ни про что… Твоя ирония совсем неуместна.

      – Все же, – не унимался Валентин, чей аналитический ум не дремал ни при каких обстоятельствах, – а как эти врачи догадались, что ты – его единственная родня?

      – Так Гуруджи назвал им именно меня….

      – Как назвал? – не успокаивался Валентин. – Для покойника он, пожалуй, слишком разговорчив, ты не находишь?

      Иванка задумалась.

      – Как тебе название твоего следующего романа: «И покойник заговорил!». А? – продолжал Валентин.

      Молчание Иванки стало менее напряженным.

      – По-моему, такое название уже где-то было, – наконец, отозвалась она, уже довольно спокойно.

      Машина затормозила возле серого здания больницы.

      – Мы по поводу Гуру… простите, Валдиса… – как его, – Валентин незаметно толкнул локтем Иванку, потому что ему до сих пор не удавалось запомнить фамилию этого «великого и самобытного, но пока еще не известного народу талантища».

      – Дукатис, Валдис Дукатис… – поспешно добавила Иванка, почти всунув голову в справочное окошко. – Он доставлен к Вам сегодня утром… Как он? Еще жив?

      – Простите, а вы ему кто?

      – Как кто? – Иванка возмущенно пожала плечами. – Сестра, естественно … вот, с мужем, – не моргнув глазом, соврала она.

      «Плох тот писатель, который не умеет врать», – философски отметил про себя Валентин, попутно решив, что мысль эта достаточно глубока, и достойна быть занесенной в его Писательский Дневник, над которым он работает уже не один год.

      Уж что-что, а врать Иванка могла так же искренне и естественно, как и улыбаться.

      – Ему уже лучше, – ответила медсестра. – Милиция, наверно, уже заканчивает допрос. Они уйдут, вы и зайдете.

      …Через каких-то полчаса они уже осторожно приоткрывали дверь палаты, опасаясь увидеть изувеченного и загипсованного Гуруджи в полубессознательном состоянии.

      Валдис с забинтованной головой возлежал на белоснежной постели. Но его живые блестящие глазки вполне осмысленно сканировали окружающее пространство.

      Завидев Валентина и Иванку, он радостно заулыбался.

      – Ну, слава Богу, – Иванка подбежала к кровати и, как любящая мамаша, погладила Гуруджи по забинтованной голове. Тот преданно, как собака, смотрел на Иванку.

      Валентину на какое-то мгновение стало его жаль, хотя до этого ему было больше всего жаль Иванку, искренне переживавшую за Валдиса.

      – Рассказывай, что случилось.

      Гуруджи и самому не терпелось поделиться с ними происшедшим.

      – Да меня пытались ограбить…

      – Тебя? – в один голос изумились Иванка и Валентин.

      Воистину, злодей, покусившийся на Гуруджи, должен быть совсем уж не в своем уме, если почему-то решил, что у Гуруджи можно хоть чем-то поживиться.

      – И что же они у тебя отобрали?

      – Сумку… Ну, ту, в которой я принес тебе вчера картину.

      – И тебя чуть не убили из-за пустой сумки? – спросил Валентин.

      – Ну…