Право на Тенерифе. Ирина Лазарева

к ней до 4 часов дня, ей нужно с тобой поговорить.

      Ну, наконец-то! Врач сама хочет все рассказать, а то Юле уже начало казаться, что в больницах не принято вводить родителей в курс дела. Она пошла к своему руководителю отпрашиваться на длительный обед.

      – На собеседование, что ли, поедешь? – прозвучала язвительная шутка одной из коллег, за которой последовал всеобщий глуповатый смех.

      Юля поморщилась и глянула на коллег каким-то побитым взглядом, а затем быстро накинула пальто и побежала на парковку около офиса, к своей машине. Перед глазами всю дорогу стояли какие-то красные пятна, которые стали еще ярче, когда она приехала в больницу. В отделении она увидела Катю, та выглядела хуже – веки еще больше отекли, казалось, еще чуть-чуть, и она не сможет раскрыть глаза, она была вообще на себя не похожа. Обняв ее, Юля попросила ее пойти в палату, а сама пошла к доктору. Обшарпанные стены вокруг, маленькие палаты, в которые, тем не менее, каким-то хитрым образом умудрялись поставить по пять-шесть коек, старые окна из усохшего дерева, какие-то тряпки вместо штор, будто это была не детская больница, а место отбывания наказания для нее и для дочери. Сиротливые наклейки из «Ну погоди» в конце холла никак не сглаживали общее впечатление.

      Врач оказалась пожилой маленькой толстенькой женщиной со стрижкой-каре, крашенной в ярко-каштановый цвет. Лицо ее выглядело суровым, словно Юле предстоял выговор за что-то. Лишь через несколько минут общения стало ясно, что врач, Надежда Максимовна, сама по себе была не очень любезной женщиной.

      – Сегодня с утра вы сдали анализ мочи, биохимию крови и общий анализ крови, – говорила она, – анализы пришли плохие. В моче белок 8 граммов на литр.

      – А должно быть сколько? – перебила ее Юля.

      – Не должно быть нисколько! – ответила, немного повышая тон, врач, недовольная, что ее прервали и пораженная бестолковостью, как ей казалось, матери, – биохимия крови тоже плохая, альбумин 11 при норме от 60. Мочевина повышена, холестерин, B-липопротеиды повышены. АЛТ, АСТ тоже. УЗИ почек и брюшной полости показало, что размеры обеих почек увеличены, в брюшной полости так же присутствует жидкость, это значит, отек распространяется на брюшную полость.

      – Да, но что все это означает? – спросила Юля, не понимая пока ни слова. – что это может быть?

      – К сожалению, диагноз подтвержден анализами.

      – Какой диагноз? – выдохнула Юля.

      – Острый гломерулонефрит. – немного с опаской сказала доктор.

      – Пиелонефрит? – переспросила Юля.

      – Нет, не пиелонефрит, а гломерулонефрит. – Отчеканила врач довольно спокойно, без удивления, видимо, привыкшая к тому, что родители всегда в таких случаях цепляются за легкий и известный им диагноз.

      Несмотря на всю суровость лица Надежды Максимовны, она смотрела теперь на Юлю, казалось, с плохо скрываемой жалостью.

      – Это лучше или хуже?

      – Это, так скажем, – замялась врач, – совсем другое. Лечится сложнее и дольше. Это заболевание имеет аутоиммунный характер, когда собственные клетки