Ястребиная охота. Хоккей – это жизнь. Любовь Сушко

от них сбежать, вот нашло на меня что-то, хоть стой, хоть падай, рванулся и побежал.

      Они сначала ничего не поняли, звали меня, потом мама подхватила Сонечку, рванулись за мной, но я бежал так быстро, что даже без высоких каблуков, а она была на очень высоких каблуках, меня бы не догнала.

      И для верности забежал я в ту самую дверь, куда хуккеисты заходят, их еще по телеку показывают, когда они из автобуса выпрыгивают и сбоку на стадион заходят, я туда и бросился со всех лап.

      В общем, матч уже шел, никто меня не заметил, не остановил, и пролетел я прямо, как рыжая толстая стрела на стадион, даже шкуру по дороге не потерял. И остановился там, где сидели хуккисты и какой-то большой толстый тренер ходил между ними, и столько нехороших слов говорил, что у меня прямо уши завяли.

      Если бы он мне на лапу не наступил, я может быть, его бы не тяпнул. А он рванулся к судьям, ну и мне на лапу со всего маха, со своей тушей и наступил. Он матерился, я визжал так, что весь стадион на меня уставился, наверное, думали, что это он так визжит, по-собачьи. Какой-то мужик стал отрывать меня от него, а у меня зубы не расцепляются, так вцепился, в общем, его тут же удалили, хотя он меня, а не тех судей материл. Но кто там разбираться станет, судьи же меня не видели, а наверное, этот орел и прежде замечен был в таком разговоре с парнями в полосатом. Иначе бы они еще подумали, удалять его или не удалять. А так прямо сразу ему на дверь указали. Он с теми же матерными словами и пошел.

      В общем зубы мои разжались, когда он уже рванулся к выходу показывая мне какой-то неприличный жест. Я понял, что смерть моя пришла, а еще понял, что Алина меня тут никак не разглядит, не найдет – это точно. Тут и этого коня-то плохо видно, а я такой маленький. Хотя на руках у того мужика уже лучше меня видно стало. Но что-то подсказывало, что пришел мой смертный час, потому что если я и не был бешенным, то укусив этого Наза, – как его хуккисты называли, точно стал. Значит, меня все равно усыпят, чтобы заразу не разносил по миру.

      И тут меня подхватил наряженный черной птицей, такой страшный мужик, их маскотами называют, он пляшет со всеми, веселиться. И на этот раз он стал со мной плясать.

      Нас на кубе показали. Я там был такой большой и толстый, что чуть от досады не помер. Забыл о том, что минуту назад мог реально помереть, а теперь себя увидел, и так расстроился, что мама не горюй. Но эта минута славы и заставила Алину сорваться с места и броситься туда, где этот ястреб танцевал вместе со мной. Она бежала, сломя голову, отталкивая всех, кто стоял у нее на пути, прямо, как комета неслась прочь.

      №№№№№

      Когда я ее увидел, так и вовсе так лаял и визжал, что совсем охрип от радости, нет, ну кто поверит, что на таком стадионище кто-то и кого – то может отыскать.

      Но нас отправили в службу охраны, она долго что-то писала и объясняла, обещала сделать прививку мне от бешенства, и только потом нас отпустили.

      – Ты что творишь, как ты на стадион пробрался, где Оксана? Решил стать бродячим псом, да