Ястребиная охота. Хоккей – это жизнь. Любовь Сушко

ей не отдадут, сообразительная.

      – Это моя собака, и без нее я никуда не уйду, – заявила она решительно, – Макар, я вижу, ты тут себе уже новых хозяев нашел, не выйдет ничего. Со мной останешься до самого конца.

      Ага, размечталась, видал я этих хозяев в гробу в белых тапках.

      Мужик, в которого я врезался, стал говорить полицейскому, что собаку сюда запустили специально, чтобы проникнуть на объект, сфотографировать и потом в сети выложить информацию.

      Полицейский с голубыми глазами смотрел то на меня то на Алину, прикидывал, что с нами делать, шпионы мы с ней или не шпионы. Лучше бы маньяков искал, вон говорят, снова на женщин нападают, а он тут с нами возится.

      Алина сказала, что мы просто пришли взглянуть на пустую Арену, потому что ей без нас скучно и одиноко оставаться, и никакие мы не шпионы. Не знаю, поверил он или нет, но нас в полицейскую машину посадили и увезли. Там он сначала писал какие-то бумаги, довез нас до парка, того самого, где была «Красная звезда», где я уже успел потеряться, да и выпустил. Предупредил, что если мы еще около Арены гулять будем, то он нас в обезьянник посадит и так просто оттуда не отпустит.

      Я аж взвыл от такой угрозы. С обезьянами вместе мне оставаться не хотелось, это Алина их любит, визжит, когда видит, а я думаю, что с этими тварями точно ужиться не смогу. Так что лучше уж на Арену пока не ходить, а мне так с ней и вовсе катастрофически не везет. И ведь предчувствия были с самого начала дурные, только кто собак слушает-то? Потом так и получается все.

      В парке было тихо и спокойно, настоящее Бабье лето, солнце, птички, даже мои любимые бабочки пролетали.

      – Мы с тобой отделались легким испугом, – заявила Алина, когда уселась на лавочку. – Напишу – ка я стихотворение про Арену. Ведь этого он мне делать не запрещал, а что не запрещено, то разрешено.

      И она написала, пока я воробья гонял и резвился, радуясь солнцу и теплу. Стихотворение так себе, потому что там все про Арену и ничего про меня не было. А разве может быть хорошим стихотворение, если там ни слова про собаку? Нет, оно не может быть хорошим, это я вам говорю.

      – Про тебя я завтра напишу, – успокоила меня Алина, – это чтобы нас с тобой в полиции не опознали и в обезьянник не посадили.

      И она написала, ну а мне своего стихотворения придется подождать до завтра

      Как тихо на Арене в эту осень,

      Ей только снятся наши крики вновь,

      И в Балашиху звон победы приносят,

      Ей дарят и надежду и любовь…

      А что же ты, красавица-Арена,

      Покинута, пустуешь  в этот  час,

      Омск в ожиданьях   светлой перемены.

      Строители угрюмые молчат…

      Затихла ты, и  гром трибун лишь снится,

      И что  нас всех избавит от тоски?

      Что оживит те славные страницы,

      Впусти нас снова  в свой предел, впусти…

      Мы в Омске ждем грядущие сраженья,

      Нам