«Продается оргазм…». Юлия Стась

машины никакой…

      – Теть Кать, выпила я чуточку… – растерянно пробормотала Регина, а сама уже поднималась со стула. Обернулась к Ольге: – Олечка, ты уж тут погуляй без меня, ляг вот, отдохни… Мы на усадьбу да обратно, хорошо?

      – Езжайте, конечно, – растерянно ответила Ольга, никак не ожидавшая такого поворота. – Пройдусь по деревне, поснимаю…

      – Ага, погуляй, погуляй. Сарай прикрой, а за дом не переживай, тут красть нечего.

      Загудел автомобиль, скрылся, наступила тишина. Легкая, успокаивающая, солнечная. Ольга не стала убирать со стола. Прикрыла его широким полотенцем, взяла фотоаппарат. На дверях сарая с мастерской висел замок, закрыла все, ключ засунула под большой плоский камень у входа. И направилась вдоль улицы, тянувшейся далеко вперед, может, на полкилометра.

      Снимала много – было что снимать. Решила для себя: сделать цикл «Заброшенные деревни». Здесь и смерть, и жизнь – неразрывные, в одном флаконе горького аромата сирени…

      По одной стороне дома и то, что осталось от домов, закончились, на другой метрах в ста впереди угадывалась усадьба. Она уже примыкала к самому лесу. Два огромных куста белой сирени привлекали своим почти идеально круглыми формами. Ольга подходила к ним и снимала, снимала…

      Дом выглядел закинутым, но живым. Дружелюбным. Удивительно. Небольшой, но крепкий, не покосившийся. Некошеная прошлогодняя трава и поднявшаяся новая цеплялись за ноги, но не так чтобы сдерживать, а чтоб не спешила. Ольга потянулась к калитке, чудом здесь уцелевшей, та легко поддалась – и Ольга ступила во двор. Казалось, сейчас отворятся сени, выйдет добродушная хозяйка, приветливо поинтересуется: может, чего надобно гостье?

      Но на дверях синих, уже выгоревших сеней висел замок – чёрный, большой. Двор был пустым. Было тихо, только откуда-то издалека доносилось еле слышное птичье щебетанье и свист. За домом был лужок. Наверное, здесь когда-то сажали картошку, огурцы – большое квадратное поле, с одной стороны закрытое домом и сарайчиком, а с трех других – рядами больших лип и кустов. Сейчас это поле было все в густой высокой траве, необыкновенно ярко светящееся в лучах солнца, что заливали эту поляну.

      Поляну… Да, это была на самом деле поляна – с одной стороны к ней прижимался лес.

      Поляна, закрытая от чужих глаз. Хоть голой здесь ходи…

      Ольга улыбнулась неожиданной мысли. Как она могла у нее появиться? Прошла на поляну, удивляясь, сколько травы под ногами – здесь давно никто не садил ничего, не косил.

      И вдруг она почувствовала.

      Животом почувствовала мелодию. Нет, как будто ритм. Не звуков. Не дрожания земли – ноги упруго стояли в траве и ничего не ощущали. Непонятное. Тревожное, но не страшное. Тревожное из-за своей непонятности, таинственности. Ольга сделала несколько шагов, вслушиваясь не столько в тишину, сколько в саму себя. В животе стало тепло, тепло поднималось вверх и одновременно опускалось вниз,