Календарь Морзе. Павел Сергеевич Иевлев

рифмуется, но фамилия обещает многогранную личность.

      Сегодня снова тринадцатое июля, и мы всего два дня не дотянули до Всемирного Дня навыков молодежи! Навыков удивляться очевидному, наступать на все грабли, считать свою жизнь бесконечной, придавать огромное значение ерунде и верить, что мир готов отдаться, но тебе как-то лень. Дорогу молодым! Жизнь сама себя не просрет!

      – А теперь музыка! На волнах нашего эфира незамысловатая песенка Love Me or Die в исполнении «Спикизи свингбэнд». «Люби меня, или сдохни» – мощное заявление, я бы не смог поставить вопрос так резко!

      Я закурил, что категорически запрещалось правилами, пожнадзором и владельцем радиостанции. Всегда так делаю.

      Некурящий Чото смотрел неодобрительно, но кофе принес. Я присосался к чашке, как голодный весенний клещ к ноге, – не выспался этой ночью.

      После наших вчерашних сельскохозяйственных приключений, Анюта, то ли проникнувшись моим героизмом, то ли устав глядеть в мои голодные глаза, пригласила вечером «подняться, попить чаю», хотя могла и распрощаться у подъезда.

      И, разумеется, язык мой – враг мой.

      – Ань, наши отношения… – да, я дебил. Сам же себе запретил разевать пасть, и что?

      Я говорил, что безответная влюбленность глупа и унизительна? Так вот – безответная любовь еще хуже.

      – Не начинай, Антон! – Анюта убрала голову с моего плеча и отодвинулась. – Сейчас ты скажешь много ненужных слов, чтобы задать глупейший вопрос – почему я тебя не люблю, да?

      – Да, – не стал говорить много ненужных слов я.

      – Антон, ты умный, талантливый, симпатичный, храбрый, веселый, у тебя красивая задница…

      – Блин, это была моя реплика!

      – И у нас отличный секс…

      – Так, сейчас будет какое-то «но»…

      – Ты злой.

      – Я злой? – я сел на кровати и машинально начал искать сигареты, которые от соблазна оставил в прихожей. Закуривать после секса – пошлейшая банальность. – Злой, Аня, он такой же, как добрый, только честный…

      – Ты презираешь людей, Антон. Наверное, тебе есть за что, – Аня тоже села на кровати, подтянув одеяло к подбородку. – Но, если я тебя полюблю, то быстро стану такой же. А я не хочу быть злой. Мне к форме носа не идет.

      Очень хотелось проблеять что-нибудь жалобное, типа «я же не такой», «да я изменюсь!», «зато я люблю котят и тебя!» – но немыслимым усилием воли я сдержался. Не стал унижаться еще больше. Тем более что к котятам я равнодушен.

      Пока у Анюты никого нет, у меня есть надежда. А когда она найдет своего доброго принца, я его тайно и жестоко убью. У нее будет повод порыдать на дружеском плече, а у меня снова появится шанс. Женщины в трауре мягчеют сердцем.

      Шутка. Наверное.

      С Анютой мы познакомились в столице. Она заканчивала магистратуру журфака, а меня пригласили прочитать спецкурс для будущих военкоров, работающих в горячих точках. Сейчас мою фамилию вряд ли кто-то вспомнит, а тогда я переживал свои пять минут славы. Военная часть в одной далекой пустынной стране попала в окружение бармалеев ровно на следующий день после того,