Освобождение. Александр Романовский

Макс произносит только после шлагбаумов. Указывает мне за спину, туда. Где лежит костыль, и произносит:

      – Как умудрился? Расскажешь? – голос его практически не заинтересован, но четыре года – слишком короткий срок, чтобы я отвык от его манеры делать вид, что ему все побоку. Волнуется. Даже один раз забыл нажать поворотник.

      – Нетрезвым, – тихо говорю я.

      – Что нетрезвым?

      – Расскажу я это только когда накачу хорошенько.

      Меньшее из зол сейчас – заставить Макса подождать. Пьяным он мне точно все выскажет, но если начну рассказ сейчас, то мы точно закончим перемолотыми какой-нибудь фурой.

      – Тебе можно?

      – Конечно, я ж не на антибиотиках.

      – А хер тебя знает, может на транках или другом дерьме.

      – Не… солдат должен стойко выносить все тяготы и лишения…

      – Окей. Дома есть начатая бутылка «Джеймсона», но если надо, то можем в магаз зарулить.

      – Мне лишь бы горело. Даже «пешехода» могу опрокинуть.

      Мы оба улыбаемся, а через мгновение Макс резко дергает руль в сторону. Я так и не понял, что произошло.

      – Да ебанная вошь! – кричит мой младшенький в лобовое и сигналит, синему «Форду». Меня накрывает дежа-вю. Именно с такой интонацией обычно ругался папа, без мата, не так громко, но также выразительно.

      – Не ну ты видал, козла?

      – Не особо.

      – Накупят себе прав и ездят как хотят. С-сука.

      – Да ладно тебе.

      – Да что ладно? Это я уверенный водитель, а если он так какую телочку с детьми на «Матизе» подрежет?

      – Да хорош те заводиться, Черный Плащ. Я живым доехать хочу.

      – Ну доедешь, а мама из тебя всю душу вынет.

      – Будто первый раз. Как она, кстати?

      – В санаторий отправил на две недели.

      – Ну не все же время в городе куковать.

      Мы замолкаем. Макс съезжает на кольцевую и ловко встраивается в поток машин.

      – Тут это… я так понял, что она тебе не говорила, – начинает он сбивчиво, и ощущение какой-то подкравшейся хрени усиливается. Макс что-то прикидывает в голове, а потом решает продолжить: – Ну… ай, короче… болела она, так что, если там у тебя какие проблемы, то лучше всей правды ей не говори.

      Твою мать! Я в таком шоке, что могу выдавить только тупое:

      – Серьезное что-то?

      – Сердце. И не смотри на меня волком, сам узнал недавно. Тетя Таня проговорилась, а я даже не знал, что ее на скоряке увозили. Там, вообще, мутная история, как в дешевых романах. Я сам недавно приехал из командировки. Зашел, она бодряком – хлопочет, скачет, ну сам понимаешь… а потом во дворе тетя Таня про мать спросила. Ну раговорилась.

      – Блядь.

      – Да не ссы, я потом все нормально разузнал – сгонял к врачу, поспрашивал. Стенд ей поставили, на диету посадили. Доктор сказал, что в ее возрасте и с ее стажем курения это – обычное дело. Сказал только что ей лучше не стрессовать лишний раз, вот я тебя и предупредил. Мало ли что.

      Макс быстро перестроился в крайний правый и свернул с кольцевой, а я только и сижу, да прикидываю